Афанасий Мамедов - Фрау Шрам

К счастью, мне не пришлось набирать номер квартиры, ждать пока человек, занявший мое место в этом доме, скажет: "Кто там?", а я, кретин, вынужден буду объяснить, кто же именно потревожил его светлость господина Подлеца в одиннадцатом часу вечера. Дверь, как и до моего отъезда, была любезно распахнута (половинка кирпича придерживала ее), было даже такое чувство, будто сама дверь еще и слегка подрабатывает швейцаром и специально вывернула кодовое устройство, дабы подзаработать немного на чаевых.

Тускло горела лампочка над почтовыми ящиками.

Женщина с черным карликовым пуделем, очень коротко стриженным, притворялась, что ее интересует ящик под номером шестьдесят три, на самом же деле она просто не хотела ехать вместе со мной - московская привычка: даже в лифте - желательно со всеми удобствами; "езжайте, езжайте" - сказала она; "давай, давай, езжай" - нагло улыбнулся мне глазами-бусинками ее пуделек, судя по избалованному обрубку хвоста, как и хозяйка, жаждущий всяческих удобств.

Я нажал на четвертый. Старый лифт, сотрясаясь, начал поднимать меня, отмечая каждый этаж скользким металлическим лязгом. Еду и опять думаю, а если мне откроет дверь этот тип, тогда ведь не избежать объяснений; а зачем звонить, вроде ключи есть, но потом я вспоминаю, - оставил ключи Людмиле, после того, как попросил передать деньги за комнату мужу моей кузины.

Мне опять повезло: дверь открыла людмилина дочь Алена.

- О!.. С приездом, - сказала она и упорхнула к себе, как в рекламе шоколадок.

Она действительно упорхнула, она упорхнула так, что я тут же почувствовал свой возраст, усталость охотника-неудачника двадцати восьми лет и, самое главное, отсутствие очага.

Из узенькой щели в двери чулана Значительный протащил контрабандой свой черный мех, сел в середине прихожей и уставился на меня.

Интересно, коты чувствуют свой возраст, - а усталость охотника?

Он тут же отвел взгляд и зевнул.

Только поставил сумку и чемодан, как вышла Людмила, - посмотреть, кто звонил, - и точно так же, как ее дочь, сказала:

- О!!!

Я поздоровался.

- А что так рано? - спросила она. - Что-нибудь случилось?

- Нет, просто я успел хорошо отдохнуть. Знаете, родные стены быстро приводят нас в порядок.

Она согласно кивнула. Она была явно смущенна моим внезапным появлением и не знала, как себя вести со мной. Должно быть, так ведут себя женщины, когда в самый нежелательный момент появляются мужья (геологи или подводники.) Мгновение (за которое успевает подняться на четыре лапы Значительный), и моя соседка уже выработала стратегию.

- Вы можете пока внести вещи ко мне...

- Спасибо, я лучше пока их здесь оставлю и зайду посмотрю, что там в комнате...

- Кажется, он уже спит.

- Ранняя пташка. А по утрам он, случайно, в клозете не поет?

- Илья, я только очень прошу вас... без насилия...

- Что вы, что вы, Людмила...

Приоткрываю дверь.

Штабеля с фонариками уже нет (это можно было предвидеть, новому жильцу они ни к чему), комната кажется еще больше вытянутой, еще больше похожей то ли на гроб, то ли на папину каюту на "Геннадии Максимовиче".

На круглом столе горит моя арестованная настольная лампа, повернутая к стене; муха стягивает рану между облитой светом стеной и разбросанными по всему столу газетами и пакетиками китайского супа-лапши.

Поскольку карта Средиземноморья висела на стене почти напротив двери, и первым делом открывалась взору всяк входившего (до появления штабеля с фонариками), естественно, - я заметил ее отсутствие, лишь только порог комнаты переступил, вместо колыбели человечества с изречениями великих мира сего и моих институтских друзей, теперь только след от нее - прямоугольник над столом, над лампой и хлопотавшей мухой, прямоугольник, неожиданно открывший для меня истинный цвет обоев, оказавшихся грязновато-розовыми.

Тот, кто занял мое место, спит спокойно на моей кровати, накрывшись моим пододеяльником (одеяло вытащил: жарко ему, северянину), положив голову на мою же подушку с моей же наволочкой. Спит он - головой в ту сторону, где у меня всегда было изножье (ты помнишь, Нина, как любили мы ставить мой маленький туристский телевизор прямо к себе в ноги?.)

На вид ему двадцать три-двадцать пять, а может, столько, сколько мне, просто жизнь по-другому складывалась. Только взглянул на его лицо, тут же понял - он единственный ребенок в семье; в городе, откуда он родом (кажется, Свердловск - Екатеринбург) у него было если не все, то почти все, что только мог пожелать человек его возраста. Кого-то напоминает мне это лицо. Кого? Ну, конечно же, Хашима - такое же и красивое, и холеное, и наглое... Лицо Подлеца! (Человеку с таким лицом Москва сдастся без боя.)