- Ох, скорее бы сплав, - говорил седой старик, глядя на реку.
- А что, дедушка, больно торопишься?
- Да как не торопиться-то, родимый... Время-то теперь какое стоит? День прошел даром, - зимой неделя голодная... Как же? Пашня не ждет нашего брата, пока мы валандаемся по пристаням-то... Вон скоро и Еремей-запрягальник... Только ленивая соха в поле не выезжает к Еремею-то...
Еремей-запрягальник, то есть 1 мая, в жизни пахаря - великий день; им открывается летняя крестьянская страда, от которой зависит заработок целого года. Поэтому-то пришлые бурлаки-крестьяне и торопятся поскорее вернуться по домам.
На другой день происходила "спишка" барок. До двух тысяч бурлаков собралось на мысу. От барок к воде проведены были "склизни", то есть толстые бревна, смазанные дегтем; по этим склизням барку и спихивали в воду. Крику и суеты при таком важном событии было много. Барку с одной стороны сталкивали "чегенями", то есть деревянными кольями, а с другой - удерживали толстыми канатами, снастью. В воздухе висела стоголосая "Дубинушка", все лица были оживлены, громкое эхо катилось далеко вниз по реке и гулко отдавалось на противоположном берегу. Ермолай Антипыч с раннего утра был здесь, потому что необходимо было поспеть везде, все предусмотреть, везде отдать необходимые приказания. Крик рабочих и дружная бурлацкая песня на спишке - все это на первый раз производило оглушающее впечатление, как на громадном пожаре, где люди совсем потеряли голову и напрасно надрывают себя в бесцельной суете.
- Барку заело!.. - слышится крик десятка голосов около спихиваемой барки. - Право плечо подчегенивай... Евмен, трави снасть-то!.. Навались ужо, родимые!..
Сильнее других кричал сплавщик Илья, в одной рубахе бегая по барке, которую "заело", то есть остановило при спуске по склизням. Десятки голосов спорят и кричат во все горло; всякий лезет с своим советом, и никто не хочет слушать. "Левое плечо заело!" - "Нет, льяло заело!" - "Ворот надо подставить, Илья!" Барка сдвинута с платформы, на которой строилась, на склизни, но дальше не идет.
- За самое днище держит! - слышатся голоса.
- Склизни смазать надо, робя...
Дело кончилось тем, что Илья обругал всех непрошеных советчиков, сам слазал под барку и осмотрел, где ее заело. Подвели несколько клиньев, и барка медленно сползла по склизням, вспенив воду широким валом. По реке плыли редкие льдины, которые точно торопились поскорее уплыть от общей суматохи.
Спущенную в воду барку сейчас же на канате подвели к магазинам с металлами. С берега на борт было перекинуто несколько сходней; несколько сот бурлаков уже ждали очереди начать нагрузку. Я забрался на носовую палубу, чтобы посмотреть, как пойдет бурлацкая работа. Здоровый мужик с рыжей бородой распоряжался все время, пока устраивали сходни; старик Илья подошел ко мне и, вытирая вспотевший лоб платком, присел на какое-то бревно.
- Это сплавщик? - спросил я, указывая на рыжего мужика.
- Нет, сплавщик-то я, а рыжий мужик - водолив... Вавилом звать. Как барку на воду спустили, тут уж водолив должен ее на себя принять, - вся барка его. Течь где покажется, пакля вылезет из пазов, вода накопилась на барке - все это наблюдает водолив...
- Значит, настоящий хозяин на барке водолив, а не сплавщик?
- Водолив, барин... Без его спросу никто не может войти на барку или сойти, потому как он за все в ответе. А сплавщик - другое: вот теперь я должен смотреть за нагрузкой, штобы правильно грузили, а то как раз барку убьешь; потом я должен в целости представить барку до самого места... Это уж мое дело...
Как только сходни были готовы, на барку бесконечной вереницей двинулись бурлаки с тяжелыми ношами в руках. Барка Ильи, как лучшего сплавщика, грузилась сортовым железом, то есть самым ценным материалом, который может много потерять, если попадет в воду. Бурлаки, как муравьи, тащили на барку связки всевозможной формы; среди топота сотен бурлацких ног и резкого лязга нагружаемого железа трудно было расслышать человеческий голос. Илья едва успевал распоряжаться, куда и как класть принесенное железо; скоро около бортов и по средине барки образовались правильные кладки листового железа... Барка медленно садилась все глубже: Илья постоянно справлялся с мерой осадки и прикидывал опустившуюся часть бортов в воду при помощи деревянной наметки, разделенной на вершки.
Вообще работа кипела. Красные, вспотевшие лица бурлаков, кряхтенье и усталые движенья свидетельствовали о тяжелой работе, какая выпала на их долю. Для непривычного человека два часа такой работы тяжелее целого рабочего дня где-нибудь на пашне; тащить железную полосу весом в 3-4 пуда нужно силу, а потом и сноровку. Привычные к такой нагрузке пристанские бурлаки только посмеивались, а крестьяне, которые были на сплаву в первый раз, просто выбивались из сил. Почти целая наука существует о том, как легче поднять такой-то сорт железа, как его легче тащить до барки и как класть на место. Неопытный рабочий сначала напрасно обдерет себе до крови руки о железо, а потом уж научится, как и что следует делать.
Читать дальше