Дмитрий Мамин-Сибиряк - Под домной

Устройство печи и ее работа были хорошо известны Ваньке еще раньше. Он видел, как на пожоге обжигают руду; потом, как мальчики его возраста разбивают ее на мелкие куски, а потом эту измельченную руду свозят на верх доменной печи и засыпают вперемежку с углем.

Наверху работа шла без перерыва день и ночь, как и под домной. Выпуск чугуна производился два раза в день, и перед каждым выпуском дядя Ипатыч делал пробу, то есть в особую форму отливал взятый из печи расплавленный чугун, а когда он остывал - разламывал... Если получался мягкий серый чугун, Ипатыч хвалил "старуху", а если жесткий, белый, с лучистым изломом, старик начинал ругаться.

Впрочем, он никогда не ругал самой печи, а ругался так, в пространство, чтобы сорвать сердце.

Всех рабочих под домной "обращалось", как пишут в заводских отчетах, около двадцати человек. Сами рабочие не говорят: "работать под домной", а "ходить под домной". Тут были и литухи, то есть рабочие, которые отливали чугун в постоянные изложницы и в специальные формы; и формовщики, приготовлявшие в особом помещении формы для чугунных отливов; и простые рабочие; и мальчики, как Ванька, подметавшие сор и летавшие по разным поручениям по всей фабрике.

Работа под домной была не тяжелая, и Ванька чувствовал себя на фабрике совсем хорошо, но нет худа без добра и добра без худа.

Было одно обстоятельство, к которому Ванька не мог привыкнуть: именно когда являлся заводской управитель, которого рабочие прозвали "Карла".

"Карла" появлялся всегда неожиданно, точно вырастал из земли, и появлялся именно в то самое время, когда его меньше всего ожидали. Это был среднего роста белокурый человек с длинными рыжими усами и козлиной бородкой. Зиму и лето он ходил в коротенькой охотничьей курточке, заложив руки в карманы. Он служил в Полуденском заводе больше десяти лет, но рабочие как-то не могли к нему привыкнуть.

Главным недостатком "Карлы" была дикая вспыльчивость, в порыве которой он даже начинал прыгать, как индейский петух, и ругаться на трех языках. Впрочем, он был отходчив, то есть скоро успокаивался и делался другим человеком. Дядя Ипатыч уважал "Карлу", потому что по всякому фабричному делу "он собаку съел", особенно по доменному производству.

- Точно носом чует, - удивлялся Ипатыч, - ты еще не подумал, а он уж учуял.

Что "Карла" был строг и ругался, это еще ничего; но рабочие не любили его главным образом за то, что он всегда держал свое слово: скажет, как топором отрубит. Его нельзя было ни упросить, ни умолить.

- Мой сказал - конец, - отвечал "Карла" на все вопросы.

Особенно не любил "Карла" прогульных и послепраздничных дней, когда рабочие не выходили на работу.

- Ти кушаешь каждый день, я кушаю каждый день, - коротко объяснял он, посасывая коротенькую трубочку. - Ти должен работать каждый день, я должен работать каждый день, всякая скотина должна работать каждый день, если она хочет кушать... Ти будешь пьян, я будешь пьян, весь завод будешь пьян... Завод знает свою работу, - ему не нужен твой праздник...

Дядя Ипатыч по праздникам, когда уходил домой обедать, возвращался под домну слегка навеселе, и "Карла" грозил ему пальцем, приговаривая:

- О, я тебе дам праздник на голова. Ти мне козла садил будешь.

Впрочем, доменного мастера "Карла" любил и часто делал вид, что не замечает его нетвердой походки, красных глаз и заговаривающегося языка.

- Уж лучше бы обругался, - бормотал дядя Ипатыч, когда управитель уходил. - Душеньку выматывает, проклятый немчура...

"Карла" был совсем не немец, а чистокровный француз, и звали его не Карлом, а Густавом. А свою кличку он получил по наследству: в соседнем Кловском заводе служил когда-то управитель, немец Карл Мейер.

Ванька и боялся немца "Карла" и еще больше ненавидел его. Немец казался ему таким злым. Недаром все рабочие боялись его, как огня. На его глазах "Карла" отказал Пимке Мятлеву, работавшему у обжимочного молота подмастерьем, прогнал из-под домны литуха Спирьку, трех слесарей, - вообще, сколько народу из-за "Карлы" осталось без работы! Кроме фабрики, какая у них работа?.. Раньше-то все как хорошо жили, а как прогнал их "Карла", так все и захудали. Уволенные рабочие под пьяную руку грозились даже убить проклятого "Карлу", и Ванька понимал их. Он сам иногда думал, что хорошо было бы запустить в "Карлу" хорошим камнем.

"У, немец проклятый..." - думал про себя Ванька.

Когда "Карла" ходил по фабрике, Ванька всячески старался не попадаться ему на глаза; а когда он приходил под домну, Ванька прятался куда-нибудь подальше. А вдруг "Карла" возьмет и откажет ему от работы? Дядя Ипатыч заметил, что Ванька боится управителя, и любил пошутить над ним.