Мы пошли. Старик как-то переваливал на ходу и постоянно передвигал на голове свою высокую войлочную шляпу с растрескавшимися полями; он несколько раз вслух проговорил: "Нет, Матвеевна, не ладно... я тебе говорю: не ладно!"
- Что не ладно-то, дедушка? - спросил я.
- Как что?.. Орелка-то видел? Ну, и не ладно выходит. Теперь Заяц в балагане лежит, а Естя будет работать. Так? А Лукерья, выходит, мне дочь... да и Паранька-то девчонка молодая. Чужой человек в дому хуже хвори... Теперь понял? Где углядишь за ними... Нет, Матвеевна, не ладно! Глаз у этого у Ести круглый, как у уросливой лошади.
- "Губернатору" наше почтение!.. - кричал какой-то мужик с черной бородой, когда мы проходили со стариком мимо одной выработки.
- Будь здоров, Евстрат! - добродушно отозвался старик, приподнимая свою шляпу. - Эх, вода одолела прииск, барин! Теперь ненастье, надо полагать, зарядило ден на пять... верно.
- Тебя зачем "губернатором" зовут, дедушка?
- Губернатором-то? А вот заходи как-нибудь ко мне в балаган, так я тебе расскажу все по порядку. Только спроси, где, мол, "губернатор" старается: всякий мальчонко доведет. Ну, прощай, мне сейчас направо идти.
Старик приподнял свою разношенную шляпу и побрел по маленькой дорожке, которая отделилась вправо: шлепая по лужам, губернатор несколько раз передвинул шляпу на голове и проговорил не выходившую из его головы фразу: "Нет, Матвеевна, не ладно!.."
Золотопромывательная машина вблизи представляла из себя подъезд на высоких сваях, главный корпус, где шумело водяное колесо, и маленький шлюз, по которому скатывалась мутная вода. Если около старательских вашгердов земля была изрыта везде, как попало, зато здесь работы велись в строгом порядке, по всем правилам искусства. Прежде всего снят был в несколько правильных уступов верхний пласт земли, турфы, и затем обнаженная золотая россыпь вырабатывалась шаг за шагом, чтобы не оставить в земле ни одной крупицы драгоценного металла. Накоплявшаяся в низких местах вода откачивалась паровой машиной. Для старательского вольного промысла здесь не было места, а работа велась наемными поденщиками. Это и была та приисковая голытьба и рвань, которая не в силах была соединиться в артели, а предпочитала поденщину.
Я пришел к той части машины, где на отлогом деревянном скате скоплялись шлихи и золото. Два штейгера в серых пальто наблюдали за работой машины; у стены, спрятавшись от дождя, сидел какой-то поденщик в одной рубахе и, вздрагивая всем телом, сосал коротенькую трубочку. Он постоянно сплевывал в сторону и сладко жмурил глаза.
- Где бы мне увидать смотрителя машины? - спросил я у штейгеря.
- Да вон он торчит... Точно филин, прости господи! - сердито отозвался один из штейгерей, движением головы указывая наверх.
Я поднял голову и несколько мгновений остался в такой позе неподвижно. Наверху, облокотившись на перила подъезда, стоял небольшого роста коренастый и плотный господин в осеннем порыжелом пальто; его круглая, остриженная под гребенку голова была прикрыта черной шляпой с широкими полями. Он смотрел на меня своими близорукими выпуклыми глазами и улыбался. Нужно было видеть только раз эту странную улыбку, чтобы никогда ее не забыть: так улыбаются только дети и сумасшедшие.
- Да ведь это Ароматов, Стратоник Ермолаич?.. - проговорил я, наконец.
- Здравствуйте, domine! - весело отозвался господин в осеннем пальто и как-то на отлет приподнял свою широкополую шляпу, причем открылся громадный выпуклый лоб и широкая лысина во всю голову.
Через минуту я имел удовольствие пожать небольшую, всегда холодную руку моего старого знакомого.
- Да ведь я вторую неделю живу на прииске, - говорил я. - Как же это мы с вами не встретились до сих пор?
- Очень пгосто, domine... У нас с Бучинским контгы - вот и не встгетились, - добродушно отвечал Ароматов, не выпуская моей руки. Пгедставьте себе... Однажды Бучинский идет мимо машины, я и кгичу ему: "Фома Осипыч, зайдите ко мне на минутку..." А он мне: "Стгатоник Егмолаич, хлеб за бгюхом не ходит". А я ему: "Извините Фома Осипыч, я не знал, что вы хлеб, а я бгюхо..." Ну, и газошлись... Ну, да это все пустяки... А мы с вами давненько-таки не видались, domine?.. Позвольте, где это в последний газ я вас встгетил... Та-та-та!.. Помните о.Магка? Ведь у него? Да, да...
- Да на прииски-то вы как попали?
- Волею неисповедимых судеб служу специально златому тельцу втогой год... Как же-с!.. Некотогым обгазом, споспешествуем пгеуспеяниям отечественной пгомышленности, а если пегевести сие на язык пгостых копеек получаем двадцать гублей жалованья.
Читать дальше