С Бескаравайный: О соразм наказаний

Вторая стадия развития злодейского образа - это умение убивать. Такой злодей порою подл, жаден, нечистоплотен, и зрители/читатели готовы ненавидеть его всеми фибрами души, но так просто, как таракана, легким движением каблука, его уже не раздавишь. Он кусается. Это может быть камикадзе, подготовленный злобными силами, марионетка, знающая только свое дело, а может и хладнокровный киллер себе на уме. Необходимо появление у злодея набора положительных душевных качеств: либо храбрости, что позволит ему вступать в драку, либо хитрости и предусмотрительности, которые позволят ему сделать снайперский выстрел или подсыпать яду. В его убийстве уже проявляется элемент настоящей схватки, необходимо напряжение всех сил героя.

Заметим, что с появлением первых положительных качеств, перед автором встает серьезная проблема: надо бороться не только с самим злодеем, но и с тем сочувствием, что он вызывает у зрителя. Эти положительные черты должны быть скрыты либо доведены до карикатурных форм.

Проще всего сделать храбрость глупой - тогда зритель уже не захочет представлять себя на месте злодея, так как никому не хочется выглядеть умственно неполноценным. Под эти требования лепятся образы отморозков и мелких наглых бандитов, фигурирующих в современных российских криминальных сериалах. Тут все кончается либо погоней и арестом, либо метким милицейским выстрелом.

Можно сделать храбрость результатом давления - его заставляют - но здесь есть опасность вызвать сочувствие и приписать злодею смягчающие обстоятельства. Из этого положения выходят, показывая перебранку между главным злодеем и его подручным: надо доказать, что окажись подручный на месте главаря, он точно так же послал бы подчиненных на смерть. То есть жестокости в нем не меньше, чем в главаре, а ума меньше - зачем же таком персонажу сочувствовать? Самый частый прием этого доказательства: подручный пытается перепоручить дело самому жалкому и забитому члену банды, но тот вообще ничего не может сделать (он проходит по первой категории злодеев), а потому главарь требует, чтобы пошел именно подручный. Здесь наказание обязательно разбавлено элементом юмора: бандит должен "лопухнуться". Так в одной из серий "Убойной силы" подчиненный криминального народного депутата, убегая от погони не нашел ничего лучше, чем сесть в автобус, полный ОМОНа и еще кричать в лицо догонявшему милиционеру "Вот тебе, мент поганый!".

Следующая стадия, третий злодейский типаж, - это придание злобному разуму элементов самосохранения. Первые два типажа существуют только благодаря трусости и умению убежать или предать своего господина. Здесь же возникает желание продлить свою жизнь не до конца главы или серии, но хотя бы на несколько лет. Соответственно, всплывают качества тактического и стратегического мышления. Для устранения этого злодея необходим элемент тщательного расследования, психологического поединка между следователем и преступником. В принципе, этих качеств хватает большинству экранных бандитов, маньяков и психопатов. Казнь осуществляется в результате долгой погони, а будет ли это арест или ликвидация, зависит от воинственности уже скорее следователя, чем маньяка.

Но злодей может быть настолько храбр, умен и изворотлив, что даже станет привлекателен. Это тот образ хладнокровного киллера-джентльмена, что выработала западная субкультура. Десятки книг, сотни фильмов, тысячи персонажей. Он шел на последнее дело, но как всегда, что-то не заладилось. Возмездие такому злодею должно быть красивым. Такого злодея нельзя топить в навозной яме. Нет, он должен из последних сил тянуться за пистолетом, элегантно ронять шляпу, на мертвом лице должен замирать отпечаток мужества и решительности. А когда такие злодеи в худом и небритом виде бегут из тюрьмы, то сразу можно сказать, что они хотя бы побреются перед смертью.

Возмездие может вообще не состояться: и в причинах этой счастливой развязки пролегает одно из отличий штампованного произведения от глубокого. Хороший убийца, который с самого начала враждует с полными отморозками почти всегда выживает, убив их всех. Сюжет настолько предсказуем, стар и затерт, что глубины тут добиться дьявольски трудно. Другое дело, когда читатель не может до последней минут предсказать не сам факт смерти этого злодея, а сказать - надо его убивать или нет! Таков дон Симон Исидро старейший лондонский вампир из "Тех, кто охотиться в ночи" Б. Хембли. Персонаж отрицательный, так как раз в пять дней ему нужна человеческая кровь. Но храбр, относительно честен, рискует жизнью, чтобы спасти нанятого им человека. И вроде как противостоит абсолютному злу - неизвестному кровососу, убивающему как вампиров, так и людей. А охотиться за ним тяжело, дело это затяжное и практически безнадежное - сликом он ловок. Самое обидное, что вампиризм как явление все равно искоренить не удастся - можно лишь надеяться на то, что его не заметят специальные государственные службы. Надо убить дона Симона или нет - вот вопрос который мучает героя и читателей вместе с ним. В конечном итоге герой и вампир расходятся в вооруженном нейтралитете.