Александр Черкасов - Из записок сибирского охотника. Часть первая.

Надо заметить, что прежде действительно тетери были просты, но теперь не то. Верно, век прогресса отражается и на развитии птицы. Нет, ныне редко случается сбить и двух или трех при самом удобном случае, а то с одного голка разлетятся все, так что и отыскать трудно. Но все-таки надо сказать правду, что и ныне в хорошие дни опытные стрелки бьют в одну охоту — конечно, в тетеревиных местах — штук по 20 и более.

Сибиряки, да и мы грешные, ездят за тетерями всегда с винтовками, а дробовик берется иногда только для случая. Коренной сибиряк дробовиком пренебрегает, а для простолюдина он убыточен по заряду. Да и стрельба из винтовки несравненно интереснее, не говоря уже о том, что на подъездной охоте дробовик не только неудобен по сильному звуку, но и невозможен, ибо много ли таких ружей, которые бьют дробью тетерю в морозы в громадных соснах в 30 и 35 сажен расстояния по земле? А ближе этой меры трудно подъехать к тетере. Только в теплую мягкую погоду случается иногда подобраться сажен на 18 или 20, а в сильный холод, когда полоз скрыпит по снегу, а окружающая чаща трещит, трудно, даже невозможно подъехать на это расстояние. Кроме того, надо заметить, что зимою тетеря ужасно крепка на рану, так что и хорошие винтовки частенько пасуют, если только пуля хоть немного выйдет из убойного места, а этого места так мало, что не поместишь и в кулак.

Действительно, с осени тетерю берет почти всякая винтовка; но под конец ноября, когда окрепнут морозы и выпадет снег, тетерю убить трудно, и много раненых улетают от стрелка безвозвратно. В этом случае раненой птице помогает снег, который, обсыпав упавшую тетерю, действует на рану как холодный компресс, и освежившаяся тетеря со схваченной холодом раной, как говорят со скропу, поднимается с полу и улетает из глаз охотника. Изредка тут помогают стрелку сороки, которые всегда преследуют охотника и пользуются отлетевшей добычей; но не спит и опытный охотник — он тотчас сметит, куда отправилась сорока, и часто по ее крику находит свою убоину. Если раненая тетеря упадет где-либо замертво, то сороки тотчас начинают ее клевать; если же добыча еще жива, то пернатые мародеры садятся обыкновенно где-нибудь тут же на дерево и начинают щебетать, чем и подзывают охотника.

Вообще же надо заметить, что раненая тетеря хитро прячется и старается добиться непременно до какого-нибудь темного предмета — валежины, обгорелого пня, лесной чащи и проч., а добравшись до них, умеет так спрятаться, что, и видя ее проделки, не всегда отыщешь плутовку.

Если же снег глубок и мягок, то тетери нередко с маху бросаются в него с такой силой, что рыхлый снег мгновенно засыпает птицу так, что, и приметя то место, где юркнула добыча, трудно усмотреть тайник спасающейся тетери. Заметя же ее помещение, нужно падать на это место и тогда добывать из-под себя хитрую птицу, а то как раз промахнешься и снова упустишь. Легко же раненые очень часто садятся на деревья и непременно на те самые лесины, на которых сидят еще не стреляные тетери; но бывает, что тут же их одолеет смерть и они, бившись и падая, только пугают здоровых.

В наших краях часто вместе с тетерями живут и хищные птицы, так называемые здесь тетерятники, которых тетери страшно боятся. Эти хищники подчас ужасно досаждают на подъездной охоте, а иногда и наоборот — выручают утомленного не удававшимся подъездом охотника. В первом случае тетерятник часто угоняет весь табун тетерь из-под самого носа охотника, и перепуганная им дичь так прячется в чаще леса или так далеко и внезапно улетает, что отыскать или поднять ее с полу не представляется никакой возможности. Это случается по большей части уже тогда, когда тетери успели закусить. Во втором же случае тетерятник является помощником охотника в то время, когда тетери голодны и, стараясь набить свои зобы, как бы презирают опасность от своего пернатого бича. Тут они сидят крепко, прячутся и только зорко следят за полетом и пребыванием хищника, а под этим впечатлением теряют свою наблюдательность над охотником, который пользуется этой оплошностью тетерь и без труда подъезжает в меру выстрела чуть не к любой жертве.

Однако ж дерзость тетерятника доходит иногда до того, что — трудно поверить — он уносит убитых или подстреленных тетерь чуть не из рук охотника; а при охоте с чучелами хватает с присад самих чучел и уносит их далеко, не подозревая своей ошибки. Он делает это так внезапно, что неподготовившийся стрелок редко успевает наказать хищника на месте преступления и часто посылает заряд вдогонку уже тогда, когда он в большей части бывает безвреден.