Голда Меир - Отчий дом; Первые дни в Кибуце; Три встречи

"Знайте, сегодня вечером здесь будет скандал". И рассказала им историю и то, что обещал сделать отец.

Собрание открыл один из наших товарищей, а я была вторым оратором. Я поднялась на импровизированную трибуну и начала говорить. И все время дрожала - меня охватил страх. Но ничего не случилось. Как это было принято в те дни, после собрания мы много шатались по улицам города, я пришла домой уже в поздний час.

Мама не спала. Она ждала меня.

- Где папа? - спросила я.

- Он уже спит, - ответила мама.

- Что случилось? Почему он не сдержал слово ? {46} Мама посмотрела на меня, потом сказала:

"Он пришел домой и говорит мне:

- Не знаю, откуда у нее такие способности?".

Выяснилось, что отец был так удивлен и покорен моей речью, что забыл потянуть меня за косу.

Это была самая счастливая речь в моей жизни. С тех пор отец никогда не мешал мне в моей работе.

Наоборот, мы часто делали большую работу совместно.

После этого я вступила в рабочую сионистскую партию "Поалей Цион" и после Первой мировой войны, когда усилился антисемитизм в Восточной Европе, участвовала в организации демонстраций.

В эту пору сестра моя оставила город Милуоки, переехала в Денвер и я стала старшей из дочерей. Отец продолжал работать на {47} прежнем месте, дом наш оставался центром общественной деятельности, хотя круг людей изменился: раньше у нас собирались русские революционеры, а сейчас в наш дом стали приходить товарищи из партии "Поалей Цион" - члены районного партийного комитета.

В это время мне тоже пришлось столкнуться с родителями, хотя и не на почве общественной деятельности.

Когда я окончила школу первой ступени, я хотела продолжать учебу в старших классах II ступени. С первых дней моей учебы - кажется, со второго класса - я твердо решила быть учительницей. Но в штате Висконсин, в котором находился наш город, существовал закон, запрещающий замужним женщинам заниматься преподавательской деятельностью. Мое желание стать учительницей очень беспокоило маму - не помешает {48} ли это моему замужеству. Поэтому она решила, что не следует мне идти заниматься в высшие классы средней школы По ее мнению, я должна была поступить в торговую школу, учиться специальности секретаря и стать машинисткой-стенографисткой Отец тоже поддерживал этот план Но для меня такое будущее было хуже смерти. Дело дошло до острого столкновения и я поняла, что нет другого выхода - надо оставить отчий дом

С материальной стороны я старалась быть по возможности независимой и до этого. Каждый свободный день и в летние каникулы - я работала, чтобы заработать на карманные расходы и не просить ничего у родителей. Плата за обучение также не представляла большой проблемы: моя старшая сестра была уже замужем, жила в Денвере, и я вела с ней переписку, хотя с родителями {49} она была "в ссоре" и с ними не переписывалась. Теперь, когда я решила продолжать свое образование в высших классах средней школы, вопреки желанию родителей, мы с сестрой разработали план, что я оставлю наш дом и уеду к ней, в Денвер.

Само собой разумеется, что родители об этом ничего не знали и я начала готовится к тайному побегу из дому. Сестра прислала мне железнодорожный билет и план поездки, и я договорилась с одной из моих подружек, что вечером спущу через окно второго этажа мои вещи. Ночью мы повезем их на железнодорожную станцию, а утром вместо того, чтобы идти в школу, пойду на вокзал и с утренним поездом уеду. Я была уверена в успехе, и даже, сидя на кухне в присутствии родителей, написала им, что уезжаю к Шейне, чтобы они обо мне не беспокоились.

Наутро все было сделано по плану, но {50} отсутствие жизненного опыта привело к тому, что письмо мое попало к родителям раньше чем я предполагала. К моему счастью, они и не думали отправиться на станцию искать меня. Только когда из школы пришли к нам домой узнать, почему я пропустила уроки - они спохватились, но было уже поздно.

Мое бегство из дома очень тяжело повлияло и на родителей, и на мою младшую сестренку. Она теперь осталась одна, и в результате этого к ней стали относиться лучше - отец очень мягко с ней обращался, и мать тоже относилась к ней не так, как к старшим дочерям.

Я не появлялась дома около полутора лет, и в течение всего этого времени отец не написал мне ни слова. Однако, я не удивляюсь этому, ибо знала, какой он гордый и как оскорбило его то, что я сделала. С {51} мамой я постоянно переписывалась. Однажды я получила от папы письмо, в котором он писал, что, если я жалею маму, я должна немедленно приехать домой.