Виктор Миняйло - К ясным зорям (К ясным зорям - 2)

Вот так мне хотелось петь, когда Фастивец стал догонять годы молодые:

Запрягайте коней в шоры,

Вороных, удалых...

Ибо у каждого из нас своя большая тайна и единственная на свете песня.

Годы молодые мы так и не догнали. Помешала этому Катя, она влетела в комнату с довольно большой палкой.

Невозможная девчонка со слезами на глазах и в голосе сказала:

- Вы тут пьянствуете... поете! - покачала головой. - А других, смелых... бьют!

- Кого? Что?

- Юных пионеров! Вот кого!

Я выскочил из-за стола и начал торопливо одеваться. Катя подбежала ко мне и, подняв вверх ладошку, успокоила:

- Не надо, не надо, Иван Иванович! Я разняла. Я им показала, как бить ю-пе!

- Ты?! - Я вытаращил глаза. - Ты, дитя мое, ввязалась в драку?!

- Я не ввязывалась! - вдруг всхлипнула моя невестонька. - Я только их палкой разнимала!

Я схватился за голову, затем почему-то за живот. И только потом догадался, что мне смешно. Я захохотал, и гости тоже начали смеяться.

И конечно, не спросил даже, что стало с Виталиком, - ведь он был вне опасности, если в защиту его стала такая воительница.

Но, вспомнив о ревности Евфросинии Петровны, я все же промямлил:

- Ну, а Виталик?.. Виталик...

- Он подает первую помощь потерпевшим.

- От кого... потерпевшим?

- Ну, какие же вы, Иван Иванович!.. От палки. - Она подняла и показала всем большую пастушью палку.

Я снова захохотал:

- Дитя мое! Ты настоящий чертенок! В кого ты такая удалась?

- Вам смешно, да, - склонила она головку на плечо - жалобно и возмущенно. - А мне пришлось приводить в чувство аж четырех мальчишек! А это вам не шутка!

- Из-за чего ж они завелись? - спросила ее Евфросиния Петровна. А мне кивнула головой, указывая на дверь.

Но я, повторяю, уже знал, что жизнь нашего бойца вне опасности, и потому продолжал стоять, держась за щеколду.

- Ну, мы шли себе с Виталиком, шли, а потом дошли до церкви. А там те мальчишки. Ну, Виталик говорит: "Добрый день!" А те мальчишки говорят: "Проваливайте, барчуки!" Ну, Виталик говорит: "А мы не барчуки. И среди нас есть ю-пе". А они говорят: "А нам начхать!" А Виталик говорит: "Потому что вы - куркули, классовые враги!" А они говорят: "А ты - скубент паршивый! И тикай отседа, потому как тут церковь!" А Виталик говорит: "Мы, юные пионеры и комсомольцы, вашу церковь отберем, а попа выгоним!" Тогда они начали дергать Виталика за ворот и буденовку сбивать. А я выхватила у одного палку и давай Виталика изо всех сил защищать! А у них - вот такущие шишки!.. А пускай не бьют! Они еще хотели ко мне полезть, а я их опять палкой! Вот!

- Боже мой! - заломила руки Нина Витольдовна. - И ты посмела ударить человека?!

- Посме-е-ела! - захныкала Катя. - И посмела! Это классовые враги!

- Не смей так говорить!.. Все люди имеют право на уважение! Все люди - братья.

- А вот и нет! Есть и не братья! Если против нас.

- Сию минуту раздевайся и будешь сидеть возле меня! Сегодня ты все время будешь сидеть дома. А если посмеешь возражать - то и завтра!..

Всхлипывая, Катя поплелась в мою комнату раздеваться.

И тут появился Виталик.

Был он взволнован, лицо его пылало.

- А где Катя? - обвел он взглядом комнату.

Евфросиния Петровна бросилась к нему, обняла, потом стала вертеть из стороны в сторону, словно хотела убедиться, что он цел и невредим.

- Ну, мам!..

- Да Просиния ж Петровна, - подал голос фельдшер, - мальчишки - оне живучи, каналии. У них анатомия такая!

- Ну, мама! - жалобным голосом протестовал Виталик, освобождаясь. Мы ж победили!

- Не задирайся с этими босяками! С этими куркулями! С живоглотами!

- Да не трогай ты, сынок, батюшку! Да не кощунствуй! - рассудительно посоветовала София.

- Не давай спуску куркулям! - грохнул кулаком по столу Степан.

- Будь всегда рыцарем, - это Нина Витольдовна. - Будь всегда добрым человеком. И тебя будет любить даже твой враг!

- Я не хочу, чтобы меня любили враги! - ответил юный борец. - Я хочу, чтобы враги ненавидели и боялись меня!

- Страх никогда не был спутником любви. А вы хотите бороться за общество всеобъемлющей любви. А любовь - это всепрощение. Любовь к людям это прежде всего человечность! К каждому человеку без исключения. Вот такой я хотела бы видеть и вашу коммуну!..

Щедрая и бедная в своей наивности женщина! Ты еще убедишься, что мир создан не только для любви!

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой автор ищет выход из тяжелого положения,

в какое попал Курило Степан, ищет, ищет да так и не находит

Степан Курило вместе с падчерицей веяли на веялке гречу. Яринка засыпала в короб, принимала провеянное, Степан стоял и дергал за ремешок, прилаженный к железному кривошипу, а другой рукой держал заслонку.