Анатолий Луначарский - Идеи в масках

Барон. Ваше простецкое рассуждение не лишено остроумия, но во втором случае вы будете перед новой маской.

Ганц Гардт. Непременно более страшной?

Барон. Н — не всегда… Часто первая маска страшна, а вторая смешна, ничтожна, иногда может быть даже приятна. Например, под покровом беспорядочных движений лежат разумные законы механики…

Ганц Гардт. Мне кажется, что мы сдергиваем с вещей маски, пока не дойдем до такой, с которой приятно или удобно иметь дело. Итак, слушай, вещь, если у тебя неприятное лицо, долой маску. И снимай их хоть сто, а я, человек, не отпущу тебя до приятного лица.

Фогельштерн. Но тогда она сама неожиданно снимет маску приятную и откроется как ужас и гибель.

Ганц Гард. Что же, тогда снова борьба, опять обдергивать ее маски, как листья капусты — до самой кочерыжки.

Барон (Фогельштерну). Мне нравится вульгарная образность его речи. Кочерыжка — это, видите ли, Ноумен! (Ганцу Гардту). Друг мой, Ноумен недоступен человеку.

Ганц Гардт. Чорт возьми! Я еще мальчишкой грыз их так, что они только трещали!

(Барон и Фогельштерн смеются).

Барон (Серьезно). Друг мой, природа — тайна, скрытая одеждами. Дух людской, когда он обострен, не может удовлетвориться ризами и страдает по наготе вселенной, или божественной Первоидее, между тем, она не воспринимаема чувством, она вне основных категорий чистого разума, она лишь интелигибельна, т.-е. познаваема только, как чистая непознаваемость, как предел самого познания. Это грустно, друг мой, это очень грустно, но это так! (Вздыхает).

Ганц Гардт. Мне природа всегда представляется женщиной. Большой аристократкой. Как бы высокомощной и родовитой императрицей каких-то дикарей. А человеческий род кажется мне молодым парнем без роду и племени, малограмотным и косолапым… Можно сказать, щенком. Но по морде и лапам видать хорошую породу. Он растет, учится и становится ловчее. Дикарка — королева может слопать его, сделать из него жаркое, если он попадется ей еще слабым под сердитую руку. Но не робей, парень! Надо тебе подрасти и укрепиться, а там изловчись и хватай злую красавицу. Удастся тебе ее схватить, — держи крепко, обними жарко… И вдруг она сдастся, снимет все маски и все одежды и скажет: «Милый!» Ну… И дело кончится свадьбой, как всякий хороший роман. Знаете, высокородные господа, мне думается, что природа хочет, чтобы у нее был хозяин, а его нет. Она невеста без жениха. Всякому-то она не дастся. Она, как Брунгильда: побори меня. Камень — и тот упирается. Сколько приходится пропотеть, чтобы раздобыть немножко золота; но чем больше потрудишься умелым трудом, тем дороже то, что природа даст тебе, а без труда дается только что-нибудь совсем неценное. А чтобы природа отдала себя самою, всю целиком, высокородные господа, для этого надо затратить уймищу труда (Пауза)… А не собираетесь ли вы спать, господа? Гром утих, ворчит издали, как недовольный пес. Свечи люстры догорают. Спать, что ли, господа?

Барон (Смотрит на Фогельштерна). Что же?

Фогельштерн. Попытаемся.

Ганц Гардт (Вскакивает на стол и тушит свечи люстры. Спрыгивает). Вот так!

(Стало темнее, и сразу видно, что пора спать).

Фогельштерн. Стало страшно.

(Стук в дверь).

Фогельштерн. Слышите? Стучат.

Барон. Это дворецкий. Войдите.

Дворецкий (Входя). Я вижу, что вы затушили свечи люстры?

Барон. Да, мы хотим спать.

Дворецкий. Доброй ночи (Колеблется). Простите меня, господин барон, я должен все-таки предупредить вас.

Барон. О чем?

Дворецкий. (Понижая голос). Слухи о том, будто это недобрая комната, неверны.

Фогельштерн. Что? Какие слухи?

Дворецкий. Говорят, будто иные выходили отсюда наутро больными… что будто один проезжий купец поседел здесь за одну ночь.

Фогельштерн. Неужели?

Дворецкий. Но это глупые россказни. Я не осмелюсь отрицать, что в иную ночь сюда является привидение. Слишком многие говорят это. Но оно никому еще не сделало зла, и я склонен думать, что это довольно-таки доброе привидение. К тому же полночь уже пробила, а его не было. И после полуночи оно вряд ли может придти. В случае, если бы оно пришло, не пугайтесь. Оно себе постоит да и уйдет. Уверяю вас, господа.

Фогельштерн. Но это Бог знает, что такое! Эта комната с привидениями!