Борис Можаев - Полюшко-поле

- По шахтам, по леспромхозам мотался... А после войны опять к земле потянуло. Что ни говори, крепко она держит нашего брата, за самую душу.

Прилег Иван Черноземов уже за полночь в сенях на деревянной кровати. И приснился ему дивный сон. Будто на всей Руси хлеба поспели. И по его родной Земетчине, вдоль всего сельского порядка от избы к избе старики пошли. Возле каждой избы останавливаются, стучат подожками в наличники, окликают: "Эй, Иван, не спишь? Жать пора!" - "Не сплю, тятя!" - отзывается Иван. И вот будто входит к нему в сени отец в белой рубахе, босой. Садится на край кровати: "А ну-ка, покажи, что за хлеб уродился на твоем Косачевском мысу? Вставай, пойдем!" - "Да ведь это далеко, тятя... Аж на Дальнем Востоке, на краю земли". - "Раз далеко, вставать пораньше надо. Чего ж ты прохлаждаешься?" - "Да я и не сплю вовсе". - "Идем!"

И вот вышли они вместе с отцом в поле... А кругом такая благодать! Во все стороны лежит степь, вся светло-желтая от созревшей пшеницы, от жухлой поникшей травы; струится сквозь легкую синеватую испарину земли этот мягкий солнечный свет, и кажется издали, что это вовсе не подкрашенный солнцем парок, а тихо падающие на землю золотистые зерна. И не видно ни дымных заводских труб, ни сел, ни одиноких путников. Только дорога, бесконечная, как степь, дорога, и куда ни глянешь, все падает и падает золотистая пороша зерна. "Видишь, какое добро приспело, а ты спишь... Эх, Иван!"

Черноземов очнулся, как от испуга; с минуту приглядывался: не светит ли сквозь щели солнце? Потом высунулся в дверь - зябко обдало утренней прохладой. "Роса сильная, значит, денек будет хороший, - отметил радостно Черноземов. - Солнце еще не встало. Успею". В избе возле печки уже суетилась хозяйка.

- Собери-ка мне чего поесть в сумку. Я в момент обуюсь и пойду.

- Господи! - всплеснула та руками. - В эдакую рань-то! Подожди... Позавтракаешь, а там на машине подбросят.

- Не велик барин на машинах-то разъезжать. Небось и пешком дойду.

Черноземов сердито засопел, натягивая сапоги. Перечить было бесполезно, и хозяйка, печально вздохнув, стала укладывать дневную провизию в сумку.

Утром после разнарядки Песцов и сам поехал туда, на Косачевский мыс, верхом на Буланце. В лощине, возле Солдатова ключа, он встретился с Лубниковым. Тот пас табун. Увидев Песцова, Лубников еще издали крикнул:

- Покурим, Матвей Ильич?

- Давай!

Лубников лихо подскакал:

- Моего самосаду. До печенок продирает.

Свернули по цигарке.

- Далече путь держите? - спросил Лубников.

- На Косачевский мыс. Там ячмень подошел. Думают нынче жать.

- Это поле Черноземова... Он там дневал и ночевал.

- Один, что ли?

- Подручный у него, тракторист. А теперь вот еще и Лесина взял к себе в звено.

- А почему от комбайна Бутусова отказывался?

- Бутусов не той породы... Этот все напоказ любит.

- А Черноземов?

- О, энтот мужик лют - он теперь за кажным колоском гоняться будет. Отрыжка капитализма, как сказал Семаков.

- Уразумел! За лошадьми поглядывай... В овсы поперли. - Песцов хлыстнул Буланца и помчался прочь.

Поле Косачевский мыс лежало на горбине высокого увала. Песцов поднялся по распадку, заросшему мелким шиповником, и выехал на дорогу.

"А места здесь в самом деле косачиные, - думал Песцов, оглядывая одинокие стога, разбросанные вдоль распадка; за ними начиналось желтое, широкое поле ячменя. - И зерно есть, и главное - стога, где тетерева любят табуниться. Надо осенью сюда заглянуть с ружьецом".

С краю поля, у дороги, выстроились три комбайна, два самоходных, один прицепной, с трактором; тут же сидели тракторист и комбайнеры, среди них Лесин, Черноземов - плотный широкоскулый мужчина в гимнастерке, Петр Бутусов и тракторист - молоденький паренек в ковбойке.

- Ну как? - спросил Песцов, спешиваясь. - В чем задержка?

- Роса была сильная... Влажновато малость. Плохо вымолачивается по росе-то, - сказал Черноземов.

- Ишь вы какие разборчивые! - усмехнулся Песцов. - Небось раньше и по дождю жали.

- Так то раньше.

- Все ж когда думаете приступить?

- Думаем двинуть, - отвечал за всех Черноземов, вороша колосья. Спелый...

Песцов вошел в ячмень, потрогал колосья:

- Да, косить можно. Когда третий комбайн подогнали?

- Только что.

- Вы же не хотели его брать?

- А кто нас слушает, - хмуро ответил Черноземов.

- Значит, вы вроде на помощи у соседа? - спросил Песцов Бутусова.

- Мне все равно... Где бы ни работать.

- А где ваш копнильщик? - обернулся Песцов к Лесину.

- Без него обойдусь, - ответил Лесин.