Владимир Набоков - Полное собрание стихотворений

Вот - ночь, вот - день; скажи, кто там колышет

кадило зорь? - Я вижу четырех:

на четырех цветных вершинах горных

они стоят, и ты не знаешь, чей

прекрасней лик, и тысяча очей

горят у них на крыльях нежно-черных.

Один - всю твердь, как чашу, поднимает,

отхлынуть тот велит волнам морским,

один - земле взывающей внимает,

тот - властвует над пламенем благим.

23 сентября 1918

x x x

8 Архангелы

Поставь на правый путь. Сомнения развей.

Ночь давит над землей, и ночь в душе моей.

Поставь на правый путь.

И страшно мне уснуть, и бодрствовать невмочь.

Небытия намек я чую в эту ночь.

И страшно мне уснуть.

Я верю - ты придешь, наставник неземной,

на миг, на краткий миг восстанешь предо мной.

Я верю, ты придешь.

Ты знаешь мира ложь, бессилье, сумрак наш,

невидимого мне попутчика ты дашь.

Ты знаешь мира ложь.

И вот подходишь ты. Немею и дрожу,

движенье верное руки твоей слежу.

И вот отходишь ты.

Средь чуждой темноты я вижу путь прямой.

О, дух пророческий, ты говоришь, он - мой?

Средь чуждой темноты...

Но я боюсь идти: могу свернуть, упасть.

И льстива, и страшна ночного беса власть.

О, я боюсь идти...

"Не бойся: по пути ты не один пойдешь.

Не будешь ты один и если соскользнешь

с высокого пути..."

28 сентября 1918, Крым

x x x

9 Ангел хранитель

В часы полуночи унылой

отчетливее сердца стук,

и ближе спутник яснокрылый,

мой огорченный, кроткий друг.

Он приближается, но вскоре

я забываюсь, и во сне

я вижу бурю, вижу море

и дев, смеющихся на дне.

Земного, темного неверья

он знает бездны и грустит,

и светлые роняет перья,

и робко в душу мне глядит.

И веет, крылья опуская,

очарованьем тишины,

и тихо дышит, разгоняя

мои кощунственные сны...

И я, проснувшись, ненавижу

губительную жизнь мою,

тень отлетающую вижу

и вижу за окном зарю.

И падают лучи дневные...

От них вся комната светла:

они ведь - перья золотые

с его незримого крыла.

Крым

Назло неистовым тревогам,

ты, дикий и душистый край,

как роза, данная мне Богом,

во храме памяти сверкай!..

Тебя покинул я во мраке:

качаясь, огненные знаки

в туманном небе спор вели

над гулом берегов коварных.

Кругом, на столбиках янтарных,

стояли в бухте корабли.

В краю неласковом скучая,

все помню - плавные поля,

пучки густые молочая,

вкус теплых ягод кизиля;

я любовался мотыльками

степными - с красными глазками

на темных крылышках... Текла

от тени к тени золотистой,

подобна музыке волнистой,

неизъяснимая яйла!

О, тиховейные долины,

полдневный трепет над травой,

и холм - залет перепелиный...

О, странный отблеск меловой

расщелин древних, где у края

цветут пионы, обагряя

чертополоха чешую,

и лиловеет орхидея...

О, рощи буковые, где я

подслушал, Пан, свирель твою!

Воображаю грань крутую

и прихотливую яйлы,

и там - таинственную тую,

а у подножия скалы

сосновый лес... С вершины острой

так ясно виден берег пестрый,

хоть наклонись да подбери!

Там я не раз, весною дальней,

встречал, как счастье, луч начальный

и ветер сладостный зари...

Там, ночью звездной, я порою

о крыльях грезил... Вдалеке,

меж гулким морем и горою,

огни в знакомом городке,

как горсть алмазных ожерелий,

небрежно брошенных, горели

сквозь дымку зыбкую, и шум

далеких волн и шорох бора

мне посылали без разбора

за роем рой нестройных дум!

Любил я странствовать по Крыму...

Бахчисарая тополя

встают навстречу пилигриму,

слегка верхами шевеля;

в кофейне маленькой, туманной,

эстампы английские странно

со стен засаленных глядят.

лет полтораста им - и боле:

бои былые - тучи, поле

и куртки красные солдат.

И посетил я по дороге

чертог увядший. Лунный луч

белел на каменном пороге

В сенях воздушных капал ключ

очарованья, ключ печали,

и сказки вечные журчали

в ночной прозрачной тишине,

и звезды сыпались над садом.

Вдруг Пушкин встал со мною рядом

и ясно улыбнулся мне...

О, греза, где мы ни бродили!

Там дни сменялись, как стихи...

Баюкал ветер, а будили

в цветущих селах петухи.

Я видел мертвый город: ямы

былых темниц, глухие храмы.

безмолвный холм Чуфуткалэ...

Небес я видел блеск блаженный,

кремнистый путь, и скит смиренный,

и кельи древние в скале.

На перевале отдаленном

приют - старик полуслепой