Владимир Набоков - Полное собрание стихотворений

глубокую премудрость Бога;

и, содрогаясь вкруг Творца

и нагибаясь, шепчут строго

друг другу тихое: "Молчи!",

и в сумрак вечности вникают,

где жизней тонкие лучи

из мира в мир перелетают,

где загораются они

под трепетными небесами,

как в ночь пасхальную огни

свеч, наклонившихся во храме.

И бытие, и небосвод,

и мысль над мыслями людскими,

и смерти сумрачный приход

все им понятно. Перед ними,

как вереницы облаков,

плывут над безднами творенья,

плывут расчисленных миров

запечатленные виденья.

22 сентября 1918

x x x

3 Престолы

Стоял он на скале высокой, заостренной...

В широкой утопала мгле

земля далекая. Стоял он на скале,

весь солнцем озаренный.

От золотых вершин равнину заслонив,

клубились тучи грозовые,

и только вдалеке сквозь волны их седые

чуть вспыхивал залив.

И на горе он пел, задумчиво-прекрасный,

и видел под собой грозу,

извивы молнии, сверкнувшие внизу,

и слышал гром неясный.

За тучей туча вдаль торжественно текла.

Из трещин вылетели с шумом

и пронеслись дугой над сумраком угрюмым

два царственных орла.

Густая пелена внезапно встрепенулась,

и в ней блеснул просвет косой.

Прорвал он облака. Волшебно пред горой

равнина развернулась.

И рощи темные, и светлые поля,

и рек изгибы и слиянья,

и радуги садов, и тени, и сиянья

вся Божия земля!

И ясно вдалеке виднелась ширь морская,

простор зеркально-голубой.

И звучно ангел пел, из мира в край иной

неспешно улетая.

И песнь растаяла в блуждающих лучах,

наполнила все мирозданье.

Величие Творца и красоту созданья

он славил в небесах...

26 сентября 1918

x x x

4 Господства

Заботлива Божественная мощь.

Ей радостный дивится небожитель.

Оберегает мудро Промыслитель

волну морей и каждый листик рощ.

Земных существ невидимый Хранитель,

послушных бурь величественный Вождь,

от молнии спасает Он обитель

и на поля ниспосылает дождь.

И ангелы глядят, как зреет нива,

как луг цветет. Когда ж нетерпеливо

мы предаемся гибельным страстям

и поздняя объемлет нас тревога,

слетает в мир посланник чуткий Бога

и небеса указывает нам.

26 сентября 1918

x x x

5 Силы

Поведал ангел мне: порочная жена

для ветреных утех покинула супруга,

и вскоре умер он, жестокого недуга

недолгий, кроткий раб... Из-за морей она,

вину свою познав, тревожно возвратилась,

прощенья жаждала и только прах нашла...

Ночь беспросветная, печали ночь сошла.

Вдова бессонная рыдала и молилась,

томима памятью блистательных грехов,

и медленно брела по дому. Звон шагов,

скрип половиц гнилых в покоях одиноких,

все было как упрек, и слезы без конца

лились и сердце жгли. Исчез с ее лица

румянец радостный. В ее мольбах глубоких,

в дрожанье сжатых рук смерть ранняя была.

Тускнели впалые, заплаканные очи,

но скорбная душа ответа все ждала.

Воистину она раскаялась в те ночи!

И это видел Бог, и Он меня призвал

и чудо совершить позволил: я из рая

спустился в некий сад, могилу отыскал,

как вихорь, пролетел над гробовым крестом,

и сила дивная, мне данная Творцом,

вдохнула снова жизнь в безобразное тело...

Земля растрескалась. Могила опустела.

Передо мной стоял недавний труп, теперь

широкоплечий муж; и я, взмахнув крылами,

"Иди!" сказал ему, и твердыми шагами

он к дому подошел, раскрыл бесшумно дверь,

вошел, как некогда, высокий, тихий, стройный,

благословил ее, в чело поцеловал

и вновь ушел во мрак с улыбкою спокойной.

27 сентября 1918

x x x

6 Власти

Чу! Крыльев шум... и слуги сатаны

рассеялись пред ангелами Власти.

И в нас самих, как бурей, сметены

виденья зла, виденья темной страсти.

Шум крыльев, клик... Летят они, трубя,

могучие, багряно-огневые.

Стремясь, гремят их песни грозовые.

Летят они, все грешное губя.

Спускаются, неправых строго судят,

и перед ними падаем мы ниц.

Они блестят, как множество зарниц,

они трубят и души сонных будят.

Открыло им закон свой Божество,

Царь над царями грозно-величавый,

и в отблеске Его безмерной славы,

шумя, кружатся ангелы Его.

28 сентября 1918

x x x

7 Начала

На чьем плече, как голубь, спит луна

и чья ладонь под облаком румяным?

Кем ставится стеклянная стена

перед волной, на берегу песчаном?

Гул наших струн, и жизни каждый вздох,

и бред земли - кто, кроме смертных, слышит?