Александр Найденов - Формалистика

Станислав Харитонович не ответил, он смотрел на нее, почти не соображая. С какого-то момента ему стало казаться, что у него в груди возник ком и мешает вдохнуть воздуху, сколько следует. Сергеенко, не понимая, что это с ним, посмотрел удивленно по сторонам и тут же догадался, что его может выручить - тогда он положил на диван карточку сына и полотенце, встал и, ничего не говоря, скорыми шагами проследовал на кухню. Там он извлек из-за пенала заначеную им бутылку водки, набулькал себе полстакана, выпил; повторил еще полстаканом - и занюхал своим запястьем. Позабыв спрятать водку, он уже уходил из кухни, когда его осенила мысль.

" Постой ! Да ведь это же все в газете писали !.. В "Известиях" же, ну да !.. Только остров у которого - тот на Дальнем Востоке где-то,.. а ребенка который крестил у обэповца - в Екатеринбурге живет !.."

Станислав Харитонович, взбудораженный, вбежал в комнату к Деминой и срывающимся от возбуждения голосом заговорил:

- Катя, вспомнил я !.. Это же все - в газете !.. Ты что думала - мы не читаем газет ?!. Ты мне все время, значит, врала ?!. А, врала ?.. Нету, что ли, у тебя вора ?!.

Екатерина Тимофеевна смутилась и отчаянно покраснела. Сергеенко понял: нет вора !.. Возбуждение улетучилось так же разом, как появилось, тревожные мысли в голове улеглись, не надо было уже беспокоиться ни о жене, ни о дочери; Станислав Харитонович, ощутил под собой знакомую твердую почву, словно скатился в родную лунку. Показалось так хорошо, что он не рассердился даже на Демину за эту глупую шутку, а развеселился и лукавый огонек опять появился в его глазах.

- Ну вот, Катя, зачем ты это ?.. Разыгрывала меня про вора ?.. Как будто так мы с тобой, по-хорошему, договориться бы не смогли ?..- улыбаясь, заговорил он, но осекся, увидев ее глаза и оранжевые дыгающие губы. - Так что ?.. Правда, он умер ?..- упавшим голосом спросил он.

Демина не ответила, но лицо ее, дергающее губами было странным...

Пьяная слеза вывалилась из глаза и защекотала по щеке Станиславу Харитоновичу, он нащупал ее над усами и растер; вторая слеза защекотала другую щеку,- только тогда Сергеенко понял, что плачет. Он опустился на диван, на то же место, где сидел раньше, взял полотенце и начал прикладывать его к глазам.

Екатерина Тимофеевна, увидав его плачущим, тоже собралась плакать; глаза ее утратили злой прищур, превратились в испуганные и жалкие. Прежде чем заплакать, она посмотрела на Сергеенко так, будто поблагодарила его, что у нее смогли сделаться такими глаза. Заметив ее взгляд, Станислав Харитонович окончательно уверился, что ничего страшного его семье не грозит, и хоть он плакал теперь и мысленно расстраивался о своем неизвестном сыне, но на сердце у него уже было легко и с каждой минутой становилось все легче и легче. Особенно успокаивало его, что они нашли с Екатериной общий язык и плачут теперь об одном и том же. Пожелав развить эту общность, он начал ласково подсовывать ей в руку свое полотенце и, застенчиво улыбаясь сквозь слезы, проговорил:

- Бери, Катя, бери... Тушь, тушь побежит...

Он еще плакал и делал грустным лицо, когда Демина, взяв полотенце и утеревшись, уже опять глядела на него зло...