Александр Найденов: Сцены для Лены

Александр Найденов

Сцены для Лены

(этюд, предложенный для театрального проекта о детстве - "Страх мыльного пузыря" (режиссер проекта Елена Невежина).

Действующие лица:

Елена Кузнецова

Вадим - ее муж

Сергей - ее сын

Инна

Дима - ровесники сына

Сцена первая.

Квартира Кузнецовых

Комнатка, которую зовут залом.

Вадим в удобном кресле у торшера читает книгу.

Стремительно входит Елена.

Елена. Я не могу! Не могу! Нет, я с ума сойду!

Вадим. Что случилось?

Елена. Иди, поговори с ним! Послушай, что он несет! Это не ребенок, а наказание! Иди! Сил моих нет!

Вадим книгу отложил, но сам не двинулся с места. В комнату входит Сергей.

Сергей. Мама, успокойся.

Вадим. Можете объяснить мне, чего мы шумим?

Елена (Вадиму). А ты можешь встать с этого кресла, чтобы поговорить с сыном?

Вадим. Изволь. Полагаешь, стоя - я лучше слышу? (Встал с кресла.) В чем дело?

Елена (Сергею). Вот, глядя отцу в глаза... В глаза ему в эти глядя, скажи, если совести у тебя нет. Отец тебя кормит, ростит, за уши в люди тянет. Повтори ему, что ты сказал.

Сергей. Папа, я ухожу в монастырь.

Елена. Вот дурак!

Вадим. Только-то! А я думал! (Снова сел в кресло.)

Елена (Вадиму). Оставишь ты когда-нибудь это проклятое кресло?! Я его выкину!

Сергей. Папа, это серьезно.

Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Не выкинет она. Ей не поднять.

Сергей. Восстанавливают Оптину Пустынь. Я послушником просился к ним. Сказали, меня берут. Буду в келье жить.

Елена. Как ты попросился? Что ты несешь?!

Сергей. Очень просто, мама - по Интернету.

Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Во всемирной паутине.

Елена (Сергею). Господи, боже мой! Кто тебя в паутину пустит!

Сергей. Не в паутину пустит, а - Оптина Пустынь, мама. Это благословенное место, оно намолено поколеньями чернецов. И потом, мама, мне восемнадцать лет, я решаю за себя сам.

Елена. Восемнадцать лет! Детство это в жопе играет!

Вадим (сидя в кресле). Я понял! В этом есть смысл. (Сергею.) Только проверь - послушничество относят к альтернативной службе? Кажется, должны относить.

Елена. Чего?

Вадим (водит, будто пишет, пальцем по воздуху). Заявление. "Так как мои религиозные убеждения препятствуют мне брать в руки оружие - о чем свидетели есть (мои братья по монастырю),- прошу освободить меня от несения воинской службы в доблестных рядах м...м...м... и заменить мне вышеозначенную воинскую службу альтернативной в том же монастыре".

Елена. Вадик, у Сергея - "белый билет".

Вадим. "Белобилетников" сейчас - четверо из пяти. Самое обычное дело "белобилетники". Скоро из "белобилетников" специальные войска начнут набирать - "белую" гвардию.

Сергей. Папа, я не для этого! Я от службы не прячусь!

Вадим. Скажи еще, что ты с детства мечтал пострелять! (Елене.) Не помню, он мечтал или нет? Играл в войнушку он?

Елена. Иннке Карасевой по ногам горохом стрелял.

Сергей (улыбнулся). Из пикана, на улице.

Вадим. Не плохо. Но в военкомате об этом молчи. Диагноз моментальный снайпер, мотострелок.

Елена (Вадиму). Типун тебе на язык!

Сергей (Вадиму). Я не трус!

Вадим. Верю.

Елена (Сергею). Так бы сразу мне объяснил!

Сергей. Что объяснил?

Елена. Про Инну.

Сергей. Инна Карасева здесь ни при чем!

Вадим. Он не трус.

Сергей. Я не трус!

Вадим. Верю.

Елена. А что тогда он? Что? Что? Поссорился с девчонкой - и все, в монастырь!

Вадим (Елене). Не - что, а - кто.

Сергей. Мама!

Елена. Что - он - творит! Поссорился с девчонкой, а я и в ум не возьму!

Вадим. Ты, Елена, вот что - ты иди, не мешай. Мы с ним побалакаем по-мужски.

Елена. Побалакаем!..

Елена уходит.

Сергей. Па, Инна здесь ни при чем.

Вадим. Верю я, Сережа, я верю.

Пауза.

Сергей. Помнишь, папа, я столкнул твой кофе и залил книгу? Мне, наверно, было лет десять.

Вадим. Я не помню. Что из того?

Сергей. Книга была лощеная, очень дорогая, тяжелая. Я испугался, что ты этой испорченной книгой тут же меня прихлопнешь.

Вадим. Не мели ерунды - никогда я пальцем тебя не тронул.

Сергей. Я за это благодарен тебе. Но тогда... Глупая фантазия - только и всего, папа,- потому что я заслужил. Но ты... меня не ударил книгой... И тогда - такое тепло в груди: оттого что меня жалеют. Я заплакал и убежал.

Вадим. Если вышло что не так - извини.

Сергей. Разрыдался я от радости, что на свете существует добро. Это было, папа, так неожиданно хорошо!

Вадим. Чепуха!

Сергей. Бог - добро. Хочется служить богу. Только богу, только добру.