неизвестен Автор - Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

- Родители не жалели, что у них только один ребенок?

- Мне об этом они не говорили. Когда я была маленькой, то очень долго лет до 13 - просила их о братике или сестренке.

- Сколько тебе было, когда ты родила первого ребенка - Ксюшу?

- 23 года. Поскольку я просила родителей очень долго и безрезультатно, то второго ребенка - Настю - рожала сознательно, по плану. Свою мечту воплотила сама. И счастлива, что у меня две дочки.

- Отец сейчас как-то примирился с тем, что остался один?

- Вряд ли он когда-нибудь примирится. Но он сильный человек. Сильный в смысле терпимости к жизни, к ее испытаниям и невзгодам. Вспомните, когда общество раздиралось крайностями, легче всего ему было встать на сторону одной из этих крайностей. Встать - и все! Так сказать, возглавить войско. Но какое же надо иметь мужество и сильный характер, чтобы остаться между ними - между ярыми коммунистами, которые хотели все сохранить, как было, и такими же ярыми демократами, которым хотелось разрушить все, что было. Вспомни, как кричали: "Ах, он такой нерешительный, слабохарактерный!" Видно, думали, что если топнуть ногой, стукнуть кулаком, посадить кого-то в тюрьму, то будешь выглядеть как самый сильный. Конечно, у многих в кумирах был Сталин - прямо скажем, очень "сильная личность". А то, что отец не хотел насилия, крови, он боялся (да, боялся!) причинить незаслуженную боль людям - разве это слабохарактерность?

- Ощущает он себя "жертвой" демократии?

- Он - реформатор. Сначала их превозносят, затем клянут и уже потом осмысливают заслуги, каются за свои проклятия. Или не каются. Хотя на самом деле эти покаяния уже никому не нужны. В том числе и отцу. У меня был недавно разговор, человек мне сказал, что очень хорошо относится к моему отцу, любит и уважает его. Несколько лет назад этот человек писал и говорил совсем другое, причем в самых резких выражениях. Я сказала: "Спасибо вам, но это уже не имеет никакого значения. Потому что то, что вы раньше писали об отце, читали миллионы читателей (помнишь тиражи газет во времена перестройки!). А сейчас вы это говорите лично мне. Дело уже сделано". Хотя сейчас я думаю, что я поступила не по-христиански, ответив столь резко.

- Отставка отца тебя обрадовала или огорчила?

- Сначала было тяжело, не столько из-за отставки как таковой, сколько из-за того, как это все происходило. Потом я вздохнула свободно. Сейчас, когда меня приглашают выступить на телевидении, дать интервью, я не иду, не хо-чу. Не потому, что стесняюсь или мне нечего сказать, - это смешно. Просто я слишком дорожу своей свободой, я себя комфортно чувствую, когда на меня не реагируют на улице, когда я могу общаться с кем хочу и где хочу без участия посторонних.

- Тебе видятся какие-то ошибки, которые сделал отец?

- Не хочу и никогда не буду судить его, искать ошибки. К тому же всегда было и есть так много желающих обсудить его ошибки - зачем же и мне пополнять их ряды?

- Вы дома обсуждали ситуацию с Татьяной Дьяченко, когда она стала советником своего отца-президента?

- Обсуждать не обсуждали. Но мне всегда было ее жаль. Знаю по своей маме, сколько домыслов, обвинений, поклепов... при том что мама никогда не вмешивалась ни в кадровые, ни в политические решения, даже напрямую не участвовала в политической жизни... Только за то, что открыто была рядом со своим мужем, мама расплатилась своим здоровьем... Я не раз думала: неужели рядом нет человека, который бы Тане подсказал, что это не нужно?

- Как повели себя люди, которые окружали отца в Кремле, клялись в верности, преданно смотрели в глаза? Вы больно ощущали их предательство? Или были уже ко всему готовы?

- Во-первых, даже из тех, кто окружал в самом Кремле, далеко не все предали. Многие остались с нами, и мы продолжаем идти по жизни все вместе. А так... Были и большие разочарования, и масса мелких. Это известный факт: одно дело - ты во власти и облеплен толпой алчущих, и другое дело - вне ее. Кстати, это проявляется не только у нас, это почти "общечеловеческая ценность". Такова уж человеческая природа. Правда, в других странах это менее заметно: действуют соответствующие законы, правила, в том числе и правила хорошего тона.

Да, у нас были разочарования, но хорошо, что это случилось. Это процесс очищения, внутреннего раскрепощения. Когда вся эта "околовластная" шушера отвалилась, остались те, кто искренне привязан к нам и кто нам дорог. Какая разница, их 30 тысяч, или 30, или даже 3 человека? Важнее, не сколько их, а какие они. Потом десятки тысяч людей с разных концов планеты поддерживали нас морально. Среди близких мне людей меня постигло только одно разочарование. А среди тех, кто окружал родителей, естественно, больше. Мама все эти предательства пропускала через свое сердце, очень переживала. Нет, не потерю власти, а многосерийную человеческую подлость. Сама-то она была искренним человеком.