Алексей Недосекин: Чаепитие у Прекрасной Дамы

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Примерно так. Мы слишком напрягаемся, мы как-то не умеем себя вести. Мы бьемся лбом в одну и ту же стену, как заведеные. Потому что мы персонажи, мы выполняем предписанные действия. Но Драматург, воплотивший нас, никудышный, поэтому мы постоянно запинаемся о текст. Нам следует махнуть на Драматурга рукой, сойти с этой авансцены, где стоим, и никогда больше сюда не возвращаться.

МАФИЛЬКИН. Идея неплоха. Но ничего не делается с бухты-барахты. Вот Новый Элм тоже все порывался куда-то слинять. И что же? Сектор Х, тридцать шестой ряд, двенадцатая могила с правого края. Помним, любим, скорбим. Подзахоронение разрешаю, начальник кладбища Клаус.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Пусть так. Но он свободен.

СЕДОК. Просто вышел весь воздух. Оставшимся по эту сторону

предписано лучше выучивать свой текст и не давать лишних реплик. Прос

то знать текст, владеть мизансценой, ловить выгодный свет.

МАФИЛЬКИН. Ты впадаешь в другую крайность. Твоя позиция пропитана откровенным пессимизмом.

СЕДОК. Ты не понял. Я хочу остаться на свободе, разнообразя схему, а не выламываясь из нее.

Гневливое бибиканье доносится

с южной стороны кладбища.

МАФИЛЬКИН. Вот как раз я слышу голос подлинной свободы.

СЕДОК. Пора.

МАФИЛЬКИН (тряся ему руку). Будете у нас на Колыме, заходите.

Пятый барак направо.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Я надеюсь, тебе удалось хоть немного отдох

нуть. В нынешнее Посещение ты бледно выглядел.

СЕДОК. Хворал. А всякая болезнь проходит, хотя бы и посмертно.

МАФИЛЬКИН. Вы бы хоть поцеловались на дорожку.

СЕДОК. Не по Регламенту.

ГОЛОС ИРИНИИ (кричит в мегафон за сценой). МНЕ ДОЛГО ЕЩЕ

ЖДАТЬ, ЗАСРАНЕЦ ТЫ ЭТАКИЙ?!

СЕДОК. Усопшие подпрыгнули во гробех и перевернулись на другой бок.

МАФИЛЬКИН. Тебе следует поторопиться. Иначе возможны и другие акты вандализма. Не мне тебя учить.

СЕДОК. Хотел получить роль в античной драме, а выходит

форменное позорище.

МАФИЛЬКИН. Избиение катакомбных христиан на стадионе Диокле

циана и фильм на эту же тему. Когда смотришь фильм, чувства рождаются

благородные, а когда тебя самого мучают, то ничего, кроме боли и стыда.

СЕДОК. Я люблю вас всех. Я жил как во сне, и перед уходом

я имею право договаривать до конца. Мы персонажи, но даже самый заху

далый персонаж имеет право надеяться. Если бы не так, то играть в этой

пьесе стало бы совершенно невыносимо. Прощайте. Через год, я надеюсь.

Уходит на зов гудка, и одинокий световой луч

сопровождает его уход до самой кулисы.

Вернется ли, неведомо и Драматургу. Пауза.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы будем ждать его молча или читать какой-ни

будь текст?

МАФИЛЬКИН. Он обозвал нас утюгами. Он выдернул нас из сети,

вульгарный электрик, и от этого мы начинаем терять вякую память.

Сдуваемся, точно Элмы какие-то. Посему, дабы не усугублять, предлагаю

забываться молча.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы увидим сад, как он говорил.

МАФИЛЬКИН. Не уверен. Но, опять же, надеюсь, как он говорил.

Гулкая барабанная дробь прерывает сей

диалог. За дробью внимательному уху слы

шится еще и некая ритмичная музыка, рожден

ная страстью и хорошей погодой.

Появляется Клаус.

КЛАУС (пританцовывая). Матана ку, ы, э, матана ку. (Зави

дев наших персонажей). А чего, вы разве еще здесь?

МАФИЛЬКИН. А где нам еще быть.

КЛАУС. За кулисами, вестимо. Неграм тоже ведь надо подготовить

площадку.

МАФИЛЬКИН. Еще и негров каких-то выдумал.

КЛАУС. Ничего я не выдумал. Это вы тут заигрались, и не за

мечаете, что вокруг вас творится. На сегодня в Клубе намечен концерт

негритянской народной песни с элементами эротики. Афиша висит еще с

прошлой осени, а вы ходите мимо и не видите. В городе беспредел,

билеты давным-давно с руками оторвали. Негры меня к вам послали ска

зать, чтобы вы уходили, а то они на малой сцене репетируют, но там

акустика не та, а им надо настроить инструменты по залу.

МАФИЛЬКИН. Не знаю, как негры, а ты, дружок, к концу спектакля

совершенно охамел.

КЛАУС. Просто я очень негров люблю. У меня и на магнитофоне записано. Вот жду не дождусь, когда спектакль закончится. Родные они мне по жизни. (Приплясывает и поет:) Невэ невэ чейнж элавс ин зе мидл оф зэ найтс! Ых, залетные! (Так, приплясывая, и задвигается в кулисы).

МАФИЛЬКИН. Вот хренота нездоровая.

Музыка усиливается. Доносится громкий

не отмеченный мыслью смех, разговаривают:

"Биссейса! Нгобо кухэ милля аффана!"

Звякают пустые бутылки (исполнители отдыхают).