Юрий Шевчук - Защитники Трои

Черный пес Петербург, морда на лапах,

Стынут сквозь пыль ледяные глаза.

В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах

Пью названия улиц, домов поезда.

Черный пес Петербург, птичий ужас прохожих,

Втиснутых в окна ночных фонарей.

На Волковском воют волки, похоже,

Завтра там будет еще веселей.

Черный пес Петербург – я слышу твой голос

В мертвых парадных, в хрипе замков.

Твои ноты разбросаны всюду, как волос,

Капли крови на черствых рублях стариков.

Черный пес Петербург, крыши, диваны,

А выше поехавших крыш – пустота.

Наполняются пеплом в подъездах стаканы.

В непролазной грязи здесь живет пустота.

Черный пес Петербург – рассыпанный порох

Тайн этих стен, вековой тишины

Дышит в каждом углу по ночам странный шорох.

Здесь любой монумент в состояньи войны

Черный пес Петербург, время сжалось луной

И твой старый хозяин сыграл на трубе.

Вы молчите вдвоем, вспоминая иное

Расположение волн на Неве.

Черный пес Петербург, ночь стоит у причала.

Завтра в путь – я не в силах судьбу отыграть.

В этой темной воде – отраженье начала

Вижу я и, как он, не хочу умирать.

Черный пес Петербург – есть хоть что-то живое

В этом царстве обглоданных временем стен?!

Ты молчишь, ты всегда в состояньи покоя

Даже в тяжести самых крутых перемен.

1992

Твои цветы завяли и засохли,

В покой и пепел плавно превращаясь,

Горят и осыпаются они.

Я снова в мире том, где мы прощались,

И тихо гасли зябкие огни,

Где ты, тоской сползая на колени,

Беззвучно шепчешь лепестками молитву

И волосы, стекая по плечам,

Поют сонеты трепетному ветру.

1983-1999

Соскочивший с дороги, упавший на полном ходу,

Все для драки готово с землею спиною к спине,

Я смотрел на настигшее время и в смертном бреду

Прошептал твое имя, и мир обратился во мне.

Что-то было не помню еще, их глаза-голоса

Чьи-то рвали дома, кто-то вешал и бил фонари,

Над Москвою горели непроданные небеса,

Мы смотрели на них, задыхаясь от этой зари.

Так тревожно любить – ворожили на мне не дыша

Твои лица и пальцы, врачи отпускали грехи.

В этой длинной стране дураки умирают спеша,

Чтобы, снова родившись, писать неземные стихи.

Я пронес твое имя, назвал берега всех дорог

Верным словом Любовь, с запятыми – прощай и прости.

На стальных облаках косит прошлое ревностный Бог,

Подрезая людей, чтоб они продолжали расти.

Осень 1998

Заблудились в изгибах изгои -

Из овалов не выйдут герои,

Время-дышло вошло в нас и вышло,

В лазаретах защитники Трои.

Берегут свою кровь и разлуку,

Не загнать на чужие пожары

Эту теплую, честную суку,

Эти томные, нежные чары.

Не виню равнодушных, сам грешен,

Слишком много на каждом проклятья.

Я искал дорогие объятья -

И нашел, и удобно повешен.

В ресторане, под звуки ванили,

Поп-звезда расплела злые груди,

В пьяной тьме киловаттной кадрили

Превращаются в прошлое люди.

Наши песни там только – помеха.

Умирать, чтобы жить – не для "вечных".

И жует бесконечное эхо,

Как бифштексы, молитвы конечных.

1999

Безразлично и малопонятно

На просевшем от снега снегу

Мертвецы, как родимые пятна,

Улыбались, застыв на бегу.

Необычные рифмы и позы

Отражались в зрачках странных глаз,

Как игра, как бумажные розы,

Как интимное напоказ.

Как разбросанные парашюты -

Оболочки, шелк, стропы тел,

И сухую солому – минуты

Гонит ветер в иной предел.

Души в небе, играя, быть может,

Наблюдают судьбу за мной,

Как дрожу я от мысли – тоже

И молю о вине иной.

1999

В Иерусалимском серебре,

Одета в ночь, судьбу и камни,

Ты помолилась о заре

Но в небесах закрыты ставни.