Евгений Опочинин - Рассказы

Первыя минуты по уходе покупателя Сидорушка оставался в каком-то столбняке, но затем опомнился и заметался по своей каморке.

- Батюшки! Что же мне делать-то? Куда теперь деваться? - повторял он, сжимая в руке деньги.

Он выбежал с ними на улицу, чтобы воротить купца, но того уже и след простыл; на крик Сидорушки никто не отозвался; к тому же было уже темно, и впереди нельзя было различить прохожих.

Вернувшись к себе, иконописец спрятал деньги в печурку, запер дверь и стал тяжело и скорбно думать... Только-что происшедший случай совершенно выбил его из колеи, и он не знал, что предпринять. Более же всего его мучила мысль, что он обобрал, почти ограбил человека, и на чем же? На святой иконе! Спал "беднячек" тревожно, всю ночь преследуемый одним страшным видением: огромный коричневый "кульмас" тихо, тихо подбирался к печурке и протягивал за деньгами длинную когтистую лапу... На этом моменте Сидорушка вскрикивал и просыпался.

Утром, взяв с собой деньги, он отправился по городу разыскивать купца; он побывал во всех лавках, на постоялых дворах, в трактирах, но нигде не нашел своего щедраго покупателя. Никто не мог даже сказать, кто он и откуда... Вечером "беднячка" видели поочередно во всех притонах голытьбы, - он был сильно навеселе и раздавал деньги направо и налево, выкрикивая заплетающимся языком:

- Гуляй, беднячки! Изводи их, проклятых! Деньги - первая пагуба человеку!..

Петров день

(Очерк)

"У мужика то и праздник, что Петров день", гласит старая народная поговорка.

Но это не совсем верно: если Петров день и является праздником крестьян-земледельцев, после котораго начинается страда летних работ - покос и жатва, то еще более это праздник наемных рабочих, гуляющих в этот день вовсю, и, наконец, охотников, для которых с этого срока законом разрешается охота на водоплавающую и болотную дичь. В этот день даже самый захудалый из русских "немвродов"^, владелец невообразимой "пищали" времен Очаковских", и пса, более похожаго на апокалипсическаго зверя, чем на охотничью собаку, и тот считает как бы своей обязанностью "открыть охоту". В самом деле, где же усидеть охотнику в этот день, когда он знает, что по озеркам заливных лугов "напрела" масса "утвы", что на "потныя" низины выбрались с выводками дупеля, что по болотинам гомозятся между кочек быстрокрылые бекасы, и что вся эта благодать отныне не запретный плод?!

Однако, чтобы не удариться в панегирик "благородной страсти", в которой, между прочим, благородства едва ли больше, чем во всякой другой, - разскажу, как проводится день свв. Петра и Павла охотниками и не-охотниками в нашей стороне, центром которой служит г.Рыбинск - один из оживленнейших пунктов всего Поволжья, в стороне, где река Шексна крутыми извилинами несет свою мутную воду между низменных берегов в Волгу.

Еще накануне, т.-е. 28 июня, начинается двоякое движение - по дороге и по р.Шексне: в городе и из города. Туда, т.-е. в город, идут по большим дорогам или так-называемым "трактам" из близких и самых отдаленных местностей уезда наемные работники и работницы, пастухи и пастушата, все народ чужедальний мологские, веские (т.-е. из Весьегонскаго уезда), бежецкие, череповецкие и даже вологжане. Идут они небольшими группами и целыми артелями, весело, с песнями, а иногда и с удалою пляской. Да и как им не радоваться! Хоть один-два дня полной свободы, отдыха от тяжкой, страдной работы... А там, в городе, в этой заманчивой "Рыбне", их ждут балаганы. Петровская ярмарка со всеми ея соблазнами и, что дороже всего, свидание с родными, выходящими на Петров день в Рыбинск нередко за 100-150 верст только для того, чтобы повидаться со своими.

Зато "Рыбна" буквально кишит в этот день рабочим людом. Его и всегда-то летом не мало в городе, - одних судорабочих и крючников не один десяток тысяч, а тут еще подвалит наемный народ со всего уезда, а то и из Пошехонской стороны, - и в конце-концов все улицы, набережная Волги, знаменитая биржа босяков "Горка" и, конечно, ярмарка за Черемухой - бывают залиты сплошными массами сераго люда.

В городе, что называется, стон стоит: разноголосый говор, песни, брань и все покрывающие звуки бесчисленных гармоник, свистки пароходов на реке, "отжаривающие" изо всех сил балаганные граммофоны и шарманки сливаются в общий неистовый рев.

Движение из города и из подгородних местностей накануне Петрова дня происходит, конечно, далеко не в таких размахах, как движение рабочих в городе, и носит совершенно другой характер. Тут очень смешанная, разнообразная публика: купеческие сынки, приезжие приказчики, конторщики, бывшие помещики, железнодорожные служащие, слесаря, телеграфисты, наконец личности без определеннаго положения и занятий. Эта компания, с ружьями и собаками, собирается на пристанях шекснинских пароходов, на вокзале, наконец, трясется на наемных подводах или скромно шествует по обвалу на ведущих от города больших дорогах. Все стремятся в луга и леса, на реки и речушки, болота и болотца, отпраздновать первую разрешенную охоту в знаменательный Петров день.