Николай Переяслов - Я пишу - лучше всех

Когда шел по мосту через Волгу, в голове само собой родилось такое четверостишие: "Над Старицей - ветер. Деревья качаются. / В ветвях раздраженно кричит вороньё. / Над Старицей - Вечность. Течет, не кончается... / О, Господи! Как переплыть мне её?.."

* * *

...На обратном пути я всю дорогу смотрел в окно автобуса и поражался: самые красивейшие места России - обязательно испоганены! Что ни живописный берег или поляна, то тут же - какие-то торчащие трубы, горы металлолома, мусорные свалки, цементные заводы или что-нибудь в таком же духе. А такая природа вокруг! Леса - точно шитье ручной работы: двух одинаковых берез, как двух одинаковых узоров, не встретить...

16 апреля, понедельник. С сегодняшнего дня Марина работает в Исполкоме Международного сообщества писательских союзов (МСПС), куда её взяли консультантом по славянским литературам. До этого она четыре года перебивалась всякими временными заработками - брала интервью для "Парламентской газеты" и журнала "К единству", писала статьи для журналов "Свет" ("Природа и человек") и "Мир библиографии", выполняла какие-то другие разовые поручения. Сколько я ни просил своих друзей помочь подыскать ей постоянную работу, никто фактически не пошевелил и пальцем, так что она в последнее время даже начала испытывать чувство дискомфорта из-за своей непристроенности. И вот, благодаря Людмиле Васильевне Щипахиной, её взяли в МСПС. С одной стороны - я очень рад за нее, так как видел, как ей тяжело сидеть дома без дела, а с другой - хоть Союз писателей и является одним из основных учредителей этой организация, между ним и МСПС тем не менее все время продолжает оставаться состояние некоторой скрытой войны, так как мы до сих пор считаем себя единственными истинными правопреемниками СП СССР, а значит, и владельцами здания на Поварской улице, которое сегодня занимает Исполком сообщества. Поэтому, конечно, определенные сложности из-за Марининого устройства в эту организацию у меня (да и у неё тоже) ещё будут. Ну да на все, как говорится, воля Божья...

17 апреля, вторник. Получил сегодня письмо из Пензы от главного редактора журнала "Сура" Виктора Сидоренко. Он пишет: "Дорогой Николай Владимирович! С тоской и горечью читал Ваш обзор "Жизнь журналов" в "Дне литературы". Вы как бы сняли маску благополучия и уверенности с нашего писательского искусства (таким, как мне кажется, оно до сих пор рисовалось в глазах общественного мнения), Вы обнажили его подлинное, трагически усталое и безразличное лицо. Всё сказанное Вами каждой строчкой, каждой буквой накладывается на жизнь нашей писательской организации: никто никого и ничего не читает. За 10 лет ни одного обсуждения, разбора, критики. Не льстивой, угодливой, а по существу, во имя торжества истины, торжества созидательности на путях формирования и движения литературного процесса, его духовной циркуляции из столицы в провинцию и возвращения в большой мир... Я давно уже изболелся мыслью, которую Вы озвучили: в пору, когда формируется литература нового тысячелетия, кому она будет нужна, коли не интересна нам самим? Утешает одно, что мы хотя бы это осознаём и имеем шанс сделать нужные и важные шаги..."

Казалось бы, надо быть счастливым, что моя статья оказалась настолько созвучной хотя бы одному из читателей, но это именно тот случай, когда подтверждение истинности всего высказанного мной в газете не радует, а ещё больше печалит. Лучше бы уж я ошибался, чем узнавать, что подмеченные мною симптомы характерны не только для литературной жизни нашей столицы, но и для других городов России...

23 апреля, понедельник. Придя сегодня на работу (а я - рабочий секретарь Союза писателей России и каждый день должен находиться в нашем Правлении на Комсомольском проспекте, 13), я узнал, что накануне умерла Татьяна Михайловна Глушкова. Я следил за её публикациями, мы были знакомы с ней в течение нескольких последних лет - встречались в Доме творчества в Переделкине, вместе ездили на Пушкинские праздники в Псков и Михайловское, потом я пробивал в печать её последний поэтический сборник "Возвращение к Некрасову". Надо признать, что она была довольно тяжелым в общении человеком, да и в своих статьях не щадила тех, с кем полемизировала (порой мне казалось, что она даже перехлестывает в уличении своих коллег-патриотов во всевозможных идеологических просчетах и ошибках, так как это её ожесточение приводило не к "улучшению" тактики поведения патриотического лагеря, а только к внутреннему расколу в нем), но в то же время она была весьма интересным собеседником - мы много говорили с ней о "Слове о полку Игореве", и она подарила мне свою книгу 1987 года издания: "Традиция совесть поэзии".