Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания

Но не этою попыткою и не сразу я достиг водворения порядка в Дворянском собрании. В первые 2 дня второй бомбардировки беспорядка все еще было много на моем перевязочном пункте, пока, наконец, я достиг полного распределения всех раненых, и это случилось только тогда, когда я получил, по приказанию кн. Васильчикова, в мое распоряжение до 5 значительных помещений: очищенную Николаевскую казарму, офицерский дом, дом Гущина и т. п., когда я сам очистил, на время, зараженное Дворянское собрание, получил носильщиков и служителей и, сверх того, к тому же времени были учреждены правильные транспорты на пароходах через бухту; прибыли сестры Крестовоздвиженской общины, и прикомандированы были к перевязочному пункту врачи из полков.

Неужели же все это забыто очевидцами? - Неужели кто поверит, чтобы лицу, не совсем опытному в военной хирургии, не имевшему дела с ранеными, недавно прибывшему на перевязочный пункт (которым оно и не заведывало самостоятельно), вдруг, в один день, именно 8 января 1855г., без всякой необходимости и без всяких средств удалось найти и ввести в употребление одну из трудных врачебно-административных мер, а потом, не сообщив о ней никому, забыть ее и не применить при необходимом случае, на деле? Мало того, кто поверит, что это же самое лицо и потом уже, после того как сортировка в Дворянском собрании ежедневно мною применялась, именно 26 мая 1855 г., опять-таки не могло применить ее на деле, как скоро раненые скопились в одном месте и в значительном количестве? В доказательство этого привожу слова самой брошюры. "Еще более,- пишет сам автор,- сортировка не могла быть соблюдена 26 мая (7 июня), когда давка и теснота были так значительны, что пришлось, лишь бы только уменьшить хаос, отправить узнанные (и я наверно знаю, что и неузнанные) переломы без повязок на Северную сторону" (стр. 80).

Можно ли после таких признаний считать сортировку детищем собственного опыта или собственной фантазии и рекомендовать ее, как автор это сделал, в своих "Медицинских очерках" ?

Правда, я и сам далек от того, чтобы сортирование раненых выдавать за талисман и утверждать, что оно всегда должно удасться.- Если главный военно-врачебный администратор армии не признает эту меру обязательной для всех подведомственных ему врачей; если он сам не знаком с ней из опыта; если она применяется исключительно после полевых сражений, на самом поле битвы, без достаточных средств, и, особливо, во время отступления армии,- то она, конечно, не удается. Не могла быть применима сортировка, в полном смысле, и у нас, при отступлении армии с Южной стороны Севастополя; но во время самой осады ответственность за неудачное ее применение всецело падает на военно-врачебную администрацию и, конечно, не на одного автора брошюры.

4) Замечательно для меня в этом плагиате и то, что ни автор брошюры и никто другой не присваивает себе до сих пор, до 1870 г., введение сортировки между военно-врачебными мерами администрации, тогда как я заявил мое право на первенство, подробно описав ее в моей Военно-полевой хирургии, на немецком и русском языках. Прошло уже 9 лет после издания моей "Kriegschirurgie", и я в первый раз нахожу такой плагиат в "Очерках медицинской части в 1854-56 годах", который, впрочем, подтверждает известную истину, что "хорошо забытое, старое, может быть легко превращено в новое".

В брошюре же "О Франко-германской войне" тот же автор, и эту же самую меру, называет уже заимствованной "из старых инструкций",- каких спрашивается? (стр. 78),- и "выработанной по прусским предложениям в особом комитете" (стр. 77),- в каком, и главное, когда? А что, если после издания моей Kriegschirurgie? Она не безызвестна прусским врачам и администраторам, и когда она вышла в свет, то Пруссия начала только вести Датскую войну; (Имеется в виду война 1866 г.), но ни в Датской, ни в прежних войнах До 1866 г., и даже до 1870, сортирование раненых не было еще введено нигде как главная военно-полевая врачебная мера.

Итак, один и тот же автор, в двух своих сочинениях, изданных почти в одно время, объявляет нам о сортировке раненых и как о принадлежащем ему нововведении и, вместе, как о мере уже старой, общепринятой и столь простой, что на нее, при некоторой опытности (стр. 78), каждый сам наталкивается.

Жаль что автор, видевший несколько раз на нашем перевязочном пункте способ моей сортировки раненых и рассуждая теперь о нем и так и сяк, забыл присвоить себе еще и мысль о фабричном, так сказать, производстве ампутаций, посредством сортировки врачей, которую я проводил иногда на деле, вместе С сортировкою раненых.