Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания

Он говорит, впрочем, в своих "Отчетах" об известном числе ампутаций, которое я успевал делать в час времени, но он или забыл сказать или не заметил, что я, или лучше сказать, что мы, их делали тогда фабрично, т. е. я оканчивал операцию отпиливанием кости и передавал ампутированного для перевязки сосудов в другие руки, а сам производил следующую операцию; врач, перевязывавший сосуды, по наложении лигатур, передавал больного для наложения повязки в третьи руки; таким образом, один раненый переходил через три группы различных техников. Этот способ сортировки врачей имел ту хорошую сторону, что операция шла гораздо скорее, и для каждой ее части можно было выбрать знатоков дела, так как у нас случалось нередко, что один врач делал хорошо ампутационные разрезы, но не умел хорошо перевязать сосудов, или наоборот.

Как бы, наконец, ни был очевиден цинизм плагиата, с ним можно еще мириться, если он объясняется излишнею любовью к предмету; "любя, и чужое дитя можно признать за свое". Если я присвоил себе, действительно, чужое, то я могу, по крайней мере, доказать фактами, что я о нем ревностно заботился; а если в нынешнюю войну я мало узнал на опыте о судьбе усвоенной мною меры, то это случилось не по моей вине. Я не мог попасть на театр войны. Автор же брошюры был так счастлив, что успел получить королевский указ на проезд в действующую армию и в главную квартиру (и еще с двумя своими ассистентами) и, к сожалению, несмотря на это, не сообщил нам ничего из своих собственных наблюдений над сортировкою в амбулансах, представив только на стр. 77 одни прусские предложения о деятельности на главном перевязочном пункте, выработанные в особом комитете.

А каковы они оказались на деле в нынешнюю войну в глазах беспристрастного иноземного наблюдателя? На это мы не находим ответа в брошюре.

Я прошу покорно Общество не принять мое заявление за полемику, в которую я никак не намерен входить с автором брошюры. Я счел только долгом, через оглашение фактов, обратить его внимание на историю развития способа распределения первой помощи на театре войны, который я назвал в отчете моим, и полагаю, что русское Общество попечения о раненых и больных не отнесется равнодушно к заслугам отечественной военно-полевой хирургии и к доброму имени одного из его членов.

(Спустя два месяца после напечатания этого документа Гюббенет прислал в Общество обширный "Ответ на письмо Н. И. Пирогова" (напечатан в "Особом прибавлении" к No 4 "Вестника" за 1872 г.). В "Ответе", между прочим, отмечается, что к приезду П. в Севастополь там не было Морского госпиталя: здание его сгорело еще в октябре 1854г. при первой бомбардировке. Вместо него действовал временный сухопутный госпиталь в отдельных казармах на Корабельной стороне. При этом Г. "забыл", что в Севастополе был еще госпиталь в одном из зданий морского ведомства - его и называет П. морским. Вообще же о характере возражений Г. на заявление П. дает представление след. отрывок из ответа киевского профессора: "Для меня теперь еще более ясно, что он [Пирогов], оставляя историческую почву фактов, опирается преимущественно в своих суждениях на субъективные впечатления и шаткие воспоминания, и нет ничего удивительного поэтому, что я не счел нужным сейчас по появлении его книги "Полевая хирургия" протестовать против заявления о сортировке".

Это написано по поводу резкостей в заявлении П., опубликованном в No 1 "Вестника" за 1872 г. Выходит, таким образом, что после опубликования "Начал" П. в 1865-1866 гг. Г. "не хотел" протестовать против присвоения П. идеи сортировки раненых потому, что Николай Иванович допустил обидные для Гюббенета выражения в письме 1872 г.

По напечатании гюббенетовского "Ответа" П. прислал И. В. Бертенсону, редактору "Вестника", след. письмо: (Адресовано И. В. Бертенсону лично как дополнение к предыдущему документу; направлено против X. Я. Гюббенета.)

"С. Вишня, 1872 г. мая 18. Милостивый государь Иосиф Васильевич. Прошу вас покорнейше сообщить от имени моего Главному управлению Общества попечения о больных и раненых воинах, что высокое уважение к цели Общества и чувство собственного достоинства обязывают меня нравственно отвечать на Особое прибавление к No 4 "Вестника Общества" молчанием, значение которого, надеюсь, будет понято всеми, знающими дело и меня.

Примите уверение в истинном почтении и совершенной преданности. Ваш покорный слуга Н. Пирогов" ("Вестник", 1872, No 6)

II

С. Вишня. 1871. Декабря 14.

Милостивый государь Иосиф Васильевич.