Игорь Плотник - Книга счастья, Новый русский водевиль

-- Как он там оказался?!

-- Откуда я знаю?

-- Наверное, он всегда там лежал, просто раньше ты его не замечал!

-- Что ты орешь?!

-- Удержаться не могу!

-- Почему сегодня все на меня орут?!

-- Все, брат, -- сказал я примирительно, -- больше никто ни на кого не орет. Давай спокойно, без рывков все выясним. Кто тебе дал пистолет? Николай Филимонович?

-- Не помню.

-- Ну, конечно, Николай Филимонович, кто же еще?

-- Сказано тебе, в машине нашел. Николай Филимонович мог выронить. Доволен? Благодаря тебе истина торжествует. Чего ты плачешь?

-- Я не плачу, -- ответила Катя, хлюпая носом.

-- Нет, ты плачешь! Рассказывай, что тут было?

Катя рассказала, что все сидели тихо, вслушивались в сердцебиение Ивана Аркадиевича... Когда Иван Аркадиевич издал неприличный звук, Катя в сопровождении амбала сходила на кухню за провизией. И... кратковременная схватка с бригадой врачей. Где бригада? На кухне, привязанная к батарее.

-- Ты мне должен сто рублей, -- Максимовский протянул руку. -- Давай сюда.

-- С какой стати?

-- Мы утром поспорили, забыл?

Провал в памяти.

-- У меня задница онемела! -- закричал врач "скорой помощи", как только рот его расстался с кляпом. -- Вы за это ответите!..

-- Напугал ежа голой жопой. -- Максимовский спокойно разрезал ножом веревку, стянувшую вместе всю бригаду.

-- Что вы себе позволяете?! Кто вы такие?!

-- Добрые феи. И не надо нас благодарить.

-- А я и не собирался!

-- Вот и хорошо. Это истерика, доктор, она сейчас пройдет. Понюхайте вот это, берите свои вещи и ступайте по моим следам. -- Максимовский провел доктора по лабиринтам квартиры и остановился перед кроватью. -- Человека, который распластался перед вашими глазами, зовут Иван Аркадиевич Фридман. Он не приходил в себя с самого утра. Случай сам по себе уникальный, если учесть, что у него ровное дыхание и пульс замедлен в пределах нормы. Он спит. Его просто нужно разбудить. Я думаю, вы с этим справитесь.

-- А от чего он так подозрительно спит?

-- От кокаина.

-- Вряд ли.

-- Об этом я вам битый час толкую.

-- Я могу дать ему две таблетки парацетамола, -- врач, получивший свободу благодаря стараниям Максимовского, все еще приходил в себя после пережитого, -- больше у меня ничего нет.

Максимовский с пониманием посмотрел на своего коллегу:

-- А если хорошенько поискать?

-- Если поискать, возможно, я найду пару капель налорфина, но для такого слона -- это все равно что комариный укус.

-- Колите все, что есть, доктор. Я вам помогу!

Врач наполнил шприц какой-то жидкостью, нащупал на руке у Фридмана вену и движением, доведенным до автоматизма, сделал инъекцию. Никакого результата.

-- Совсем мертвый, -- доктор вздохнул. -- Зря стараемся. Его надо в больницу. И чем быстрее, тем лучше.

-- Коллега, вы ебете мне мозг.

Максимовский принес из кухни ведро холодной воды и на глазах у изумленной публики окатил Фридмана. Иван Аркадиевич замычал, глотнул воздуха, сел на кровати и неуверенно сказал:

-- Это переходит всякие границы!

-- Приветствую тебя, человек-амфибия, -- вскинул руку Максимовский.

Мокрый Фридман тупо оглядел все собрание, ни слова не говоря, подобрал с пола тюбетейку, нацепил ее на голову и снова завалился на боковую.

-- Не спать! -- Максимовский сдернул с него одеяло. -- И так все самое интересное проспал. До свидания, доктор. Вот возьмите. -- Он протянул врачу деньги. -- Думаю, что это скромное вознаграждение отчасти компенсирует ваше временное неудобство.

-- Засуньте их себе, знаете куда? -- с достоинством посоветовал врач, подхватил свой чемодан и удалился, гордо подняв голову.

"ПРАГА"

Картина четырнадцатая

Московское время приблизительно 18 часов 00 минут (125 ч. 550 м. 0 с.). Вестибюль ресторана "Прага". Настоящее вавилонское столпотворение, непонятно, по какому поводу. Стены вестибюля увешаны шарами и приветственными транспарантами. За точность формулировок не ручаюсь, но что-то вроде: "Да здравствует сексуальное неравновесие в природе!" и "Мужики -- не главное в этой жизни. Они такое же говно, как мы, а может быть, даже еще хуже. Надерем им задницу!". Мимо, шелестя вечерними туалетами и демонстративно целуясь, снуют решительные дамы. Вспыхивают бриллианты и зажигалки.

Если здесь и встречались мужчины, то это были мы с Максимовским. Как два козла в огороде, честное слово.

Я выбрал удобную позицию напротив туалета и устроил там засаду. Во-первых, я четыре дня не трахался, а больше десяти минут, не считая перерывов на еду и сон, я без этого дела прожить не могу. Во-вторых, мне негде было ночевать. А в-третьих, нужно было только протянуть руку и выдернуть из этой клумбы растение посвежей.