Александр Покровский - Расстрелять

- Товарищ курсант, стойте! - просипел среди общего пейзажа Буратино, облитый лунным светом, похожий там, где его облило, на Алешу Поповича, а где не облило - на американского ковбоя.

Пятикурсник, перекидывая ногу через забор, задержался, как прыгун в стоп-кадре, и вскинул ладонь ко лбу. Теперь в облитых местах он был крупно похож на Илью Муромца, высматривающего монгола.

- Ага, - сказал он, увидев три галочки. И не успело его "ага" растаять в природе, как он хлопнул Буратино по деревянным ушам ладошками с обеих сторон. Хлоп! Так все мы в детстве играли в ладушки.

Природа опрокинулась. Буратино, завизжав зацепившимися штанами, кудахнулся, пролетев до дна копну перекати-поля. А когда он пришел в себя, среди тишины, в непрерывном колючем кружеве, он увидел луну. Она обливала.

Фрейлина двора

- Лий-ти-нант! Вы у меня будете заглядывать в жерло каждому матросу! - Командир - лысоватый, седоватый, с глазами навыкате - уставился на только что представившегося ему, "по случаю дальнейшего прохождения", лейтенанта-медика - в парадной тужурке, - только что прибывшего служить из Медицинской академии.

Вокруг - пирс, экипаж, лодка.

От такого приветствия лейтенант онемел. Столбовой интеллигент: прабабка - фрейлина двора; дедушка - академик вместе с Курчатовым; бабушка - академик вместе с Александровым; папа - академик вместе с мамой; тетка - профессор и действительный член, еще одна тетка - почетный член! И все пожизненно в Британском географическом обществе!

Хорошо, что командир ничего не знал про фрейлину двора, а то б не обошлось без командирских умозаключений относительно средств ее существования.

- Вы гов-но, лейтенант! - продекламировал командир. Повторите! - Лейтенант - как обухом по голове - повторил и - Вы говно, лейтенант, повторите! - и лейтенант опять повторил.

- И вы останетесь гов-ном до тех пор, пока не сдадите на допуск к самостоятельному управлению отсеком. Пи-ро-го-вым вы не будете. Мне нужен офицер, а не клистирная труба! Командир отсека - а не давящий клопов медик! Вы научитесь ползать, лейтенант! Ни-каких сходов на берег! Жену отправить в Ленинград. Жить на железе. На же-ле-зе! Все! А теперь поздравляю вас со срочным погружением в задницу!

- Внимание личного состава! - обратился командир к строю. - В наши стройные ряды вливается еще один... обманутый на всю оставшуюся жизнь. Пе-ре-д вами наша ме-ди-ци-на!!!

Офицеры, мичмана и матросы изобразили гомерический хохот.

Командир еще что-то говорил, прерываемый хохотом масс, а лейтенант отключился. Он стоял и пробовал как-то улыбаться.

Под музыку можно грезить. Под музыку командирского голоса, вылетающего, как ни странно, из командирского рта, лейтенанту грезились поля навозные. Молодой лейтенант на флоте беззащитен. Это моллюск, у которого не отросла раковина. Он или погибает, или она у него отрастает.

"Офицерская честь" - павший афоризм, а слова "человеческое достоинство" - вызывают у офицеров дикий хохот, так смеются пьяные проститутки, когда с ними вдруг говорят о любви.

Лейтенант-медик, рафинированный интеллигент, - его шесть лет учили, все это происходило на "вы", интернатура, полный дом академиков, - решил покончить с собой - пошел и наглотался таблеток. Еле откачали. Командира вызвали к комдиву и на парткомиссию.

- Ты чего это... старый, облупленный, седоватый, облезлый, лупоглазый козел, лейтенантов истребляешь? Совсем нюх потерял? - сказал ему комдив.

То же самое, только в несколько более плоской форме, ему сказали на парткомиссии и влепили выговор. Там же он узнал про чувство собственного достоинства у лейтенанта, про академиков, Британское географическое общество и фрейлину двора. Командир вылетел с парткомиссии бешеный.

- Где этот наш недолизанный лейтенант? У них благородное происхождение! Дайте мне его, я его долижу!

И обстоятельства позволили ему долизать лейтенанта.

- Лий-ти-нант, к такой-то матери, - сказал командир по слогам, - имея бабушку, про-с-ти-ту-т-ку двора Ее Величества и британских географических членов со связями в белой эмиграции, нужно быть по-л-ны-м и-ди-о-то-м, чтобы попасть на флот! Флот у нас - рабоче-крестьянский! А подводный - тем более. И служить здесь должны рабоче-крестьяне. Великие дети здесь не служат. Срочные погружения не для элиты! Вас обидели? Запомните, лейтенант! Вам за все заплачено! Деньгами! Продано, лейтенант, продано. Обманули и продали. И ничего тут девочку изображать. Поздно. Офицер, как ра-бы-ня на помосте, может рыдать на весь базар - никто не услышит. Так что ползать вы у меня будете!