Евгений Баранов - О падении дома Романовых

И царица не хочет верить:

– Как это, говорит, можно, чтобы на такого человека руку поднять?!

Ну, можно-не можно, а Распутина привезли во дворец мертвым. И плачу же здесь было тогда! Такое, подумаешь, царское горе! Ну, им, действительно, горе… Им горе, а кому и радость – весь народ, сколько его ни на есть, ничуть не пожалел:

– Собаке, говорит, собачья смерть!

А во дворце рыдание большое было. И три дня его тело держали – расстаться жаль было. От него уж дурной запах пошел, а они духами его поливали…

Ну, наконец-то похоронили. Особое такое место выбрали, только не на кладбище, и разукрасили могилку: песочком посыпали, убрали цветами… Сколько цветов в магазинах было – все закупили.

Ну, они так разукрасили, а народ по-иному… Утром царица едет проведать могилку, а там народу с тысячу собралось. Могила разрыта, и тут костер горит, а на костре Распутин лежит… А это народ жег его, чтобы от него и звания не осталось.

И как она увидела это сожигание, поскорее обратно во дворец: поняла, какое дело началось. Тут не до Распутина, самой бы убраться впору…

Вот едет, а кругом народу тысячи, и шумят, кричат, а тут красные флаги, стрельба… Ну, революция!

И тут налетели на нее, взяли под арест. Она спрашивает:

– Где царь?

А ей говорят:

– Теперь больше нет царя – есть Николай Романов. Под замком, говорят, сидит, и тебя туда сведем. А ваш, говорят, престол разломали и будем жечь на площади.

Вот приводят, смотрят – Николай без аполетов, сняли с него… Раз не царь – зачем ему аполеты? Вот и сняли. Тут она заплакала.

– Конец, говорит, нашей жизни пришел…

Ну, маленько ошиблась: конец этот не тогда пришел, а после.