Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

- Извините, я тоже ангел, только что слетел с горних высей! Хотелось бы кого-то спасти, но все тут такие мерзкие! Что бы вы посоветовали?

- Иди на!.. - посоветовал ему я.

Неслабо для ангела? И устремился за Генычем.

И вот он словно споткнулся... выпрямился... и я почувствовал бол ь в левой ноге! Вселился! Я запрыгал, задергался. Потом затих... неудобно, наверное, сразу так бузить?

- Может, по рюмочке? - миролюбиво предложил я.

- С кем это - по рюмочке? - Геныч дернулся.

- Ну... на брудершафт.

- Как это?!

Между нами уже шла настоящая склока!

- Все, все... умолкаю!

Я стал смотреть наверх, где в лучах заката сияла капсула... Как раз на губе у Маркса... Губа не дура! Да, видать, упарились ребята за день - на головах друг у друга сидят! Нелепо нам и Западу воевать - мы всегда победим. За счет человеческого фактора! Они понимают его так: как бы создать условия людям - гальюн, сортир... Мы же - наоборот: как бы убрать сортир и поставить еще одну ракету. Поэтому мы и победим. Всегда.

Капсула ярко отражала закатный луч.

Конечно, можно сказать: засели там сатрапы, душители свободы, дуболомы безмозглые. Но все это можно лишь говорить, если не знаешь конкретно каждого, кто там сидит. Вообще, чтобы классово людей судить, надо никого конкретно не знать - тогда запросто!

А я вижу, как Ваня Нечитайло там сгорбился - двухметровый "сатрап", таких, как он, конструкторы не предвидели: потолок метр восемьдесят. Конечно, ударом кулака Ваня свалит быка, но человек добрый, нежный. Капитан волейбольной нашей команды, жутко переживающий, главный наш "столб". Помню, играли с погранцами и продули по-глупому: Ваня две подачи промазал. Плакал в раздевалке, слезы размазывая!

А Витя Маракулин, по прозвищу Короче? "Короче, прихожу к ней, она, короче..." Представляю, как своим "короче" всех достал!

Сидят там, в этой кастрюле, яйца вкрутую! Куда же этих "дышащих боем абантов" мне девать? Маются ребята, "делу не видя конца, для которого шли к Илиону", как писал старик. Ничего! "С ними дядька Черномор", как другой писал. Черномор - это я! Выручим!

... Как скучна стала набережная без греков! Закрыта всегда прежде распахнутая парикмахерская папаши Поднавраки - там такой гогот стоял! Неужто и Поднавраки там, на военной позиции - на голове Маркса?.. Или теперь уже - Марса?

Кофейная дяди Спиро. Как фокусник, по двадцать кофейных кувшинчиков в пальцах держал, в горячем песке их возил и поднимал за мгновение до закипания, чтобы не переливалось, - закипало уже в воздухе!

И тут я окончательно понял, что сосет душу... Тишина! Бульдозер над тоннелем умолк, больше не тарахтит, не сгребает оползень - значит, скоро запечатает тут нас... Неужто Ясон на позиции? Ну, дела!

Неужели мирно не рассосется?

... Но это уж мысль, скорее всего, моя, Сани, а не Геныча... тот даже глаза вытаращил от удивления! Как это - мирно?

Ну что ж... это, наверное, хорошо: одна мысль его, вторая - моя. Одна голова - хорошо, две - лучше!

Все сложно в это непростое время...

"Опять плетешь?!" - Это уже злобный окрик Геныча.

Хватит шляться! Люди ждут. И никаких больше "по рюмочке"!

Геныч свернул в больничный сад.

Штаб совместных учений для конспирации в Первом, старинном корпусе больницы - бывший Охотничий домик. Грунин тут лечится от геморроя и одновременно командует совместными учениями... И как эти Гиганты все успевают!?

Грунин сидит за старинным резным столом со свисающими гроздьями. Напротив него, за столом поменьше, батя Карпентер, или, как я его зову иногда, старина Карп! Прибыл сюда со своими богатырями - для конспирации под видом археологов. Гинеколог-археолог-плотник! На все руки мастак.

В углу в глубоком кожаном кресле скромно тонет Алехин - главный, конечно, затейник всей этой бузы, хотя держится отстраненно, как бы скучает.

Как специалист по этой местности, по ее нравам и красотам, старик Колояров сидит, ученый-этнограф, разбросав седые волосы из ноздрей.

Зысь, директор виносовхоза... Как же - на его территории произойдут бои!

Маркел тут же сидит, всех ненавидя; при этом сдаточный мастер "летающей кастрюльки": что-то ему не понравится - все забракует!

А где ж главный врач больницы - Гаврилиади, грек? Неужто же учения, как я и предполагал, до настоящей драки дошли, характер национальных столкновений приняли? Поэтому, что ли, Гаврилиади нет, которого еще обком от греческого населения в верхушку включил? Ну, дела! Всегда его как главного врача больницы запрашивали перед учениями о готовности - какое же учение без раненых!