Марк Поповский - Семидесятые (Записки максималиста)

5 февраля

Сегодня в начале третьего беседовал с Евгенией Карловной Шах, инспектором медслужбы МВД (Петровка, 38). Е. К. - довольно сохранившаяся дама лет 50, красиво одетая и холеная. Встретила меня сдержанно. Но когда я изложил ей свою позицию - медик и автор книг о медиках, я пекусь лишь о том, чтобы врачи исполняли свой долг, а общество уважало бы своих врачей; в деле Галанскова я вижу лишь тяжело больного, которому надо оказать радикальную помощь, - она отмякла, очень хвалила медслужбу МВД и даже рекомендовала мне побывать в лагерях, чтобы увидеть, как самоотверженно несут свою службу врачи. Главная трудность их работы - непонимание осажденными (ее произношение) благородных целей медперсонала. Не стал с ней спорить. Да и о чем спорить - по счастью, не знаю пока достоинств медслужбы, подведомственной доктору Шах. Попросил ее (и она согласилась) запросить врачей учреждения ЖХ 385/33 (Мордовская АССР, Теньгушевский район, пос. Барашево) о нынешнем состоянии больного Галанскова, с тем чтобы через две недели мы могли бы встретиться и обсудить все с ней. Во время беседы Евгения Карловна потребовала, чтобы ей принесли "Дело" Ю. Г. и показала мне, что в нем множество запросов из иностранных посольств, от общественных организаций и т. д. Такое беспокойство иностранцев кажется Е. К. излишним и неуместным. Я еще раз подтвердил ей, что в юридическую и общественную сторону дела не вхожу, а прошу лишь о радикальной помощи для больного. На том и порешили.

7 февраля

Получил в подарок книгу Д. Самойлова "Дни". Это моя мечта. Самойлов лучший, вероятно, из современных русских поэтов. Мой ровесник, а выпускает только третью книжку... В стихотворении "Пестель, поэт и Анна" - почти пушкинская строка. По забавному стечению обстоятельств, когда я решил идти хлопотать за Юрия Галанскова и Ли заволновалась, мне в руки попало стихотворение Самойлова:

Химера самосохраненья!

О, разве можно сохранить

Невыветренными каменья

И не запутанною нить!

Но ежели по чьей-то воле

Убережешься ты один

От ярости и алкоголя,

Рождающих холестерин;

От совести, от никотина,

От каверзы и от ружья,

Ведь все равно невозвратима

Незамутненность бытия.

Но есть возвышенная старость,

Что грозно вызревает в нас,

И всю накопленную ярость

Приберегает про запас,

Что ждет назначенного срока

И вдруг отбрасывает щит.

И тычет в нас перстом пророка,

И хриплым голосом кричит.

Прочитал стихотворение Лиле, и мы оба грустно засмеялись.

11 февраля

Купил книгу стихов В. Берестова "Зимние звезды". Нравится. Особенно прелестна эпиграмма:

Зло без добра не сделает и шага

Хотя бы потому,

Что вечно выдавать себя за благо

Приходится ему.

Добру, пожалуй, больше повезло:

Не нужно выдавать себя за зло.

Днем таскал топливо в дом Марии Ивановны Поступальской. Гулял с ее псом. Для нее сделал бы что угодно. Отличный представитель человеческой породы. "Интеллигенция - слово русского происхождения..." (Британская Энциклопедия).

Жмут долги прошлого года. Не знаю, как вывернусь. И конца не видно этой нищете, хотя работаю много.

Солнце, легкий мороз. Перед обедом полтора часа на лыжах - прелесть . Когда буду лежать разбитый параличом или сидеть в тюремной камере, более всего буду печалиться об этой утерянной радости - лыжи, солнце, снег...

13 февраля

Работал над редактурой рукописи о Н. И. Вавилове.3 Вписываю большие куски. Снова испытываю тот трепет, ту радость, которую эта книга доставила мне в минувшие годы.

15 февраля

От сотрудника журнала "Наука и религия" Камила Икрамова услыхал такой полулегендарный рассказ.

Когда Сталин собрал в конце 1942 года иерархов русской православной церкви, он спросил их, что правительство может для них сделать. Недавно выпущенные из тюрьмы иерархи замахали руками: им ничего не надо от Богом поставленного главы правительства. Сталин твердо заявил, что надо им многое, в том числе духовная академия, семинария и, конечно, "Журнал Московской Патриархии". Он тут же распорядился, чтобы журнал открыли, передав его редакции денежные и бумажные фонды журнала "Безбожник". Затем Сталин стал развивать мысль о том, что поскольку церковь от государства отделена и им, церковникам, неудобно будет ходить в ЦК, то нужен орган, который стоял бы между церковью и государством. Такой орган - Комитет по делам русской православной церкви - вождь и предложил иерархам. "Во главе Комитета мы поставим тов. Карпова, знаете его?" Иерархи знали начальника отдела НКВД по борьбе с религией и церковью: Карпов бросал их все эти годы в тюрьмы и лагеря. Церковники замолвили было словечко о том, что Карпов их гонитель, но тов. Сталин, нисколько не смутившись, сказал, что раньше партия поручала тов. Карпову преследовать церковь, и тов. Карпов выполнял это поручение. А теперь партия поручает ему охранять церковь и ее деятелей, и он будет охранять.