Михаил Пришвин - Кощеева цепь

Пока так он препирался у доски с учителем, на парту его Коля Соколов, брат известной всей гимназии Веры Соколовой, положил записку. Письмецо было очень коротенькое с одним только вопросом: - "Алпатов, согласны ли вы со мной познакомиться? Вера Соколова". Получить бы такое письмецо вчера, - какие бы мечты загорелись, ведь почти у каждого есть такая мечта, выше этого некуда итти, как познакомиться с Верой Соколовой да еще по ее выбору! С каким бы трепетом вчера он написал в отдельном письме, что согласен, и просил бы назначить свидание. Но сегодня против этого, совсем даже поперек, лежало решение остричь наголо волосы и всю жизнь не пить вина; выходило или то, или другое, а остричься и познакомиться с Верой Соколовой было невозможно. - "Может быть, не стричься"? - подумал он и ясно себе представил, будто он с Верой Соколовой катается на катке под руку и шепчет ей что-то смешное, она закрывается муфтой от смеха и... - "Нет, - говорит, - нет, не могу, я упаду от смеха, сядемте на лавочку". Садятся на лавочку под деревом, а лед зимний прозрачный колышется, тает, и волны теплые несут лодочку. Кто-то загадывает ему загадку: плывет лодочка, в ней три пассажира, кого оставить на берегу, кого выбросить, а кого взять с собой, - Веру Соколову беру! - отвечает он и плывет с ней вдвоем; а навстречу плывет Несговоров с Боклем в руке, поет марсельезу, посмотрел на Курымушку, и не как Козел с презрением, или с укоризной, ничего не сказал, ничего не показал на лице, все скрыл, но все понял Курымушка, как в душе больно стало этому прекрасному человеку.

Звонок последнего урока вывел Курымушку из колебания, он твердым почерком написал поперек письма, как резолюцию: "не согласен", передал письмо Коле Соколову и пошел из гимназии прямо в парикмахерскую.

- Nun, nun... wa-as ist's, o du lieber Gott! - встретила его добрая Вильгельмина, - такие были прекрасные русые волосы, и вот вдруг упал с лестницы: von der Treppe gefallen!

Курымушка посмотрел на себя в зеркало и с радостью увидел, что лоб у него такой же громадный, как у Несговорова, и тоже есть выступы и рубцы.

А прислуга Дуняша, как увидала безволосого, так и руками всплеснула:

- Лобан и лобан!

ПОДПОЛЬНАЯ ЖИЗНЬ.

Бывало, бросишь камень в тихое озеро - он на дно, а круги идут далеко, глазом не увидишь, и только по догадке знаешь, что катиться им по всей воде до конца. Так брошена была когда-то и где-то одна мысль, как камень, и пошли круги по всему человечеству и докатились до нашего мальчика.

Мысль эта была: законы природы.

То был закон божий, а то просто закон. В том законе нужно было только слушаться, в этом узнавать, и когда узнал и стал жить по закону, то слушаться больше никого не нужно: это знание и дело.

День и ночь мальчик Бокля читает, много совсем ему непонятного было вначале, но когда ключ был найден, этот новый закон, то очень интересно было перечитывать и все подводить под него.

В том законе, которому учат в гимназии, есть какое-то "вдруг!", все учителя очень любят это слово: ... - "и вдруг!" или... "а вдруг!", бывает даже: "вдруг - вдруг!". Каждый из учеников ходит в класс и учится, как машина, от часу до часу, но всегда ожидает над собой, или под собой или возле себя это: "...вдруг!". Надзиратель Заяц постоянно под страхом... "и вдруг" оглядывается, прислушивается, лукавится. Козел, самый умный, и то бывает, ни с того, ни с сего, мелко-мелко перекрестится, и Алпатов узнает в этих крестиках свое детское в саду, в полях, когда, бывало, идет по дорожке... и вдруг начинает из кустов такое показываться, чего отродясь не видал.

А если по новому закону жить, то никаких "вдруг" быть не может, всему есть причины. Так он, читая и думая, потом подобрался и к богу, что он есть тоже причина, но вспомнил о причастии, когда священник говорит: "со страхом божиим и верою приступите", вот тут-то и может быть больше всего это "вдруг", об этом страшно и думать, и кажется, сюда не подходит новый закон.

Каждую большую перемену Алпатов ходит теперь с Несговоровым из конца в конец, восьмиклассник сверху кладет ему руку на плечо, Алпатов держится за его пояс, и так они каждый день без-умолку разговаривают.

- Последнее - это атом, - говорит Несговоров.

- Но кто же двинул последний атом, - бог?

- Причина.

- Какая?

- Икс. А бог зачем тебе?

- Но ведь богу они служат, наши учителя, из-за чего же совершается вся наша гимназическая пытка?

- В бога они верят гораздо меньше, чем мы с тобой.

- Тогда все обман?

- Еще бы!

- Я сам это подозревал, но неужели и Козел не верит?