Анар Азимов - 1002-я ночь

ГОЛОС.Не более, чем более умным. Я вообще не знаю, хочу ли я, чтобы мне что-то казалось.

ШЕХЕРЕЗАДА. Я же говорила, что ты переменчив.

ГОЛОС. Переменчивость является моей постоянной чертой, ведь в одну и ту же реку не войдешь дважды.

ШЕХЕРЕЗАДА. Было бы куда входить, мой повелитель...

ГОЛОС. ...и кому - угадал ли я завершение твоих слов?

ШЕХЕРЕЗАДА. ...а напиться можно и без греческих премудростей; если же не сделать это в свое время и вдоволь, то уже никого не будет. И разве следует тебе уподобляться воде, мой господин?

ГОЛОС (с усмешкой). Да, меня скорее можно сравнить с другой стихией.

ШЕХЕРЕЗАДА. Всех нас рано или поздно возьмет к себе лишь одна из них.

ГОЛОС (с непонятной иронией). О да, человек смертен, здесь ты права.

ШЕХЕРЕЗАДА (поспешно). Конечно, я имею в виду лишь бренное тело.

ГОЛОС. Но которое так тебе дорого...

ШЕХЕРЕЗАДА. ...что я страшусь заглядывать под землю - разве не грех торопить свой неизбежный удел, о повелитель правоверных?

ГОЛОС. Видеть не значит торопить, хотя ты все равно не так поняла меня, прекрасная Шехерезада.

ШЕХЕРЕЗАДА. Правильно или нет, но я хочу до конца испить из своей чаши наслаждения и удовольствия, счастья и радости...

ГОЛОС. Ты имеешь на нее право, заплатив тысячу и одну ночь.

ШЕХЕРЕЗАДА. Чаша стоит не много и не мало, а только самой себя.

ГОЛОС. Вряд ли торговец или ремесленник поймут тебя.

ШЕХЕРЕЗАДА. Им тоже надо чем-то заполнять бездонную яму времени, вот они и называют свой товар по цене, как вообще все люди чашу называют чашей, воду водой, а себя - людьми.

ГОЛОС. От этого чаша не становится человеком, а человек водой.

ШЕХЕРЕЗАДА. Это тем более не произойдет, если назвать их наборот.

ГОЛОС. И все базары придут в упадок...

ШЕХЕРЕЗАДА.Торговцы и покупатели прибегнут к языку жестов.

ГОЛОС. Хотя речи некоторых часто журчат так же бессмысленно, как...

ШЕХЕРЕЗАДА.Хотя головы некоторых часто бывают столь же пустотелы, как...

ГОЛОС. ...я не хочу лишать людей возможности говорить хотя бы потому, чтобы они не задели твоей прически, когда будут размахивать руками...

ШЕХЕРЕЗАДА. ...ты же не будешь их рубить, чтобы наказать за немоту - ведь рядом с тобой такая красноречивая рассказчица.

ГОЛОС (лукаво). А рассказать еще одну историю не противно твоим желаниям?

ШЕХЕРЕЗАДА (со вздохом). Мы говорили с тобой так долго, что я все равно уже не могу остановиться, но я исчерпала до дна свою память, и я не знаю, что рассказать тебе из того, что ты уже не слышал бы от меня.

ГОЛОС. Память как время, о Шехерезада, и не имеет дна, поэтому вспомни что-нибудь, чего ты не знаешь, и тогда ты уже будешь это знать. Распори то, что еще не обветшало, но уже успело надоесть, и сшей заново; иначе говоря придумай новую историю.

ШЕХЕРЕЗАДА (растерянно). О мой повелитель, я не могу ничего вспомнить, роскошь этих тканей и драгоценностей слепит не только глаза, но и воображение.

ГОЛОС. А знаешь ли ты, кто преподнес их тебе?

ШЕХЕРЕЗАДА. Ты, о повелитель.

ГОЛОС. А знаешь ли ты, кто преподнес их мне?

ШЕХЕРЕЗАДА. Не знаю, о повелитель.

ГОЛОС. Но ты знаешь каждого из них: Синдбад, Аладдин и Али-Баба.

ШЕХЕРЕЗАДА. Перечислил ли ты их в таком порядке, потому что "син" идет прежде "айн"?

ГОЛОС. О нет, просвещенная Шехерезада, дело не в алфавите, а в словах, не в форме, а в сущности. Вначале было море, как учил Фалес, поэтому дары столь прославленного мореплавателя по заслугам тоже должны идти первыми. Он был очень благодарен мне за это.

ШЕХЕРЕЗАДА. Кто, Фалес?

ГОЛОС. Фалес умер давно и далеко отсюда, о Шехерезада, к чему лишний раз смущать его дух, тем более что я говорю не о нем, а о Синдбаде?

ШЕХЕРЕЗАДА. Но, мой повелитель, он ведь...

ГОЛОС. Неужели умер? Только вчера он был еще жив. Значит, на то была воля...

ШЕХЕРЕЗАДА. Я не думаю, что он умер, я думаю, что он вообще бессмертен, да простит меня за эти слова...

ГОЛОС. ...Всевышнего, ибо бессмертны только бесплотные существа.

ШЕХЕРЕЗАДА. ...Всевышний, потому что мысли тоже бесплотны и бессмертны, даже (с ложным смирением) мысли такой глупой девушки, как твоя покорная раба, повелитель.

ГОЛОС. Однако какие плотные и красивые ткани принесла тебе эта мысль...

ШЕХЕРЕЗАДА (невольно подхватив) ...и как много золотых стоят эти вот самоцветы!

ГОЛОС (лукаво). Разве они не стоят лишь только самих себя?

ШЕХЕРЕЗАДА. Но и золото тоже себя стоит, мой повелитель...

ГОЛОС. ...поэтому так жалко отдавать одно за другое.

ШЕХЕРЕЗАДА (перебирает подарки, любуется, говорит невольно). Скупость большой порок, мой повелитель. О, щедрый Синдбад...