Николай Лейкин - Сцены

До сих пор остается неясным, встречался ли Чехов с Лейкиным лично до 8-12 октября следующего, 1883 года, когда Лейкин снова приехал в Москву и заслужил такой отзыв Чехова: «Человечина он славный, хоть и скупой» (П 1, 88).

Достоверно же известно, что Чехов уже в октябре 1882 года откликнулся на переданное ему приглашение Лейкина сотрудничать в его журнале. Первые произведения Чехова в «Осколках» появились в ноябре 1882 года, в то же время завязалась переписка между писателями (П 1, 338).

Лейкин вступил в литературу на два десятилетия раньше Чехова. Он родился в Петербурге, в старинной купеческой семье, учился в немецком реформатском училище. После того, как отец Лейкина разорился, будущий писатель поступил приказчиком в одну из лавок Апраксина двора. Начал писать подражательные стихи, рассказы в духе Е. Гребенки, заметки «о тяжелом положении торгового мальчика-ученика» (Лейкин. с. 101–105). Сотрудничал в юмористических журналах, в том числе в «Искре» В. С. Курочкина. После того, как в 1863 году были опубликованы его очерки «Апраксннцы», Лейкину, все еще служившему приказчиком у дяди-купца, вдруг нанес визит сам Салтыков-Щедрин: «Николай Алексеевич Некрасов и я читали ваших „Апраксинцев“ в „Библиотеке для чтения“,и нам они очень понравились. Читали и ваши милые рассказы в „Искре“. Писать из купеческого быта трудно после Островского, но вы не подражаете… У вас свое… И вот Некрасов поручил мне заехать к вам и просить вас дать нам что-нибудь для „Современника“.

Я, — вспоминает дальше Лейкин, — как говорится, земли под собой не слышал от радости и восторга. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин казался мне чем-то великим, недосягаемым, и вдруг он у меня! Я зачитывался его „Губернскими очерками“, об нем я слышал столько восторженных речей от сотрудников „Искры“, от самого В. С. Курочкина…» (там же. с. 181–182).

С добрым напутствием к молодому Лейкину обратился тогда же Некрасов:

«У вас хорошо выходит: вы знаете тот быт, из которого пишете. Но одно могу посоветовать… У вас добродушно все выходит. А вы, батенька, злобы, злобы побольше… Теперь время такое. Злобы побольше…» (там же, с. 186). В некрасовском «Современнике» Лейкин напечатал одну из лучших своих ранних повестей «Биржевые артельщики».

В 60-е годы революционные демократы утверждают новые принципы отношения к народу, изображения народа в литературе. В полемике революционных демократов с «сентиментальничающими народолюбцами» Лейкин с его живыми и точными картинами быта петербургских купцов, приказчиков, ямщиков объективно оказался союзником Салтыкова-Щедрина. Двухтомный сборник сочинений Лейкина (1871) получил благословение великого сатирика (рецензия на «Повести, рассказы и драматические сочинения Н. А. Лейкина»).

Не оправдалось пожелание Некрасова, хотевшего видеть в лейкинских произведениях «злобы побольше». Но, начав как писатель-шестидесятник, Лейкин не изменял симпатиям и привязанностям своей молодости. Лейкин, писалось в некрологе сразу после его смерти, — «литератор прогрессивного направления, которому он оставался верен до конца дней своих, не обмолвившись на протяжении всей своей журнальной деятельности в этом отношении ни одним фальшивым и сомнительным словом» («Исторический вестник», 1906, № 2, с. 625).

С начала 70-х годов Лейкин становится сотрудником «Петербургской газеты», регулярно публикует в ней фельетоны, а в разделе «Летучие заметки» этой газеты — свои рассказы-сценки. Умеренный «добропорядочный» либерализм, выдвигавшийся этой газетой в качестве своей программы и, безусловно, устраивавший Лейкина, подвергся на рубеже 70-80-х годов серьезным испытаниям. К чести Лейкина, ни в месяцы «бархатной диктатуры», ни в первое время после убийства Александра II он не поспешил присоединиться к верноподданническому хору. Рядом с публикациями об убийстве Александра II в номерах «Петербургской газеты» от 3, 4, 5 марта 1881 года — идут сценки Лейкина, написанные до этого события, 6 марта — юмористическая сценка «Покупка траура» (по случаю похорон убитого царя), а в последующих номерах появятся сценки, высмеивающие взметнувшуюся в Петербурге волну подозрительности и страха. «Подозрительные вещи», «Лучше подальше», «Торпеда». Говорить с «шутливым оттенком» о том, что в подавляющей части русской печати вызывало либо истерику, либо угрозы, — само по себе уже довольно независимая позиция.

Демократическая, антибуржуазная, до известных пределов оппозиционная направленность юмора некоторых произведений Лейкина, очевидно, объясняет тот факт, что Чехов увидит в нем одного из последних представителей 60-х годов — «святого времени». А журнал Лейкина «Осколки» явится своего рода связующим звеном между юмористическими журналами 60-х годов и сатирической журналистикой эпохи первой русской революции. Среди венков на гроб Лейкина в 1906 году будет и венок от сатирического журнала «Пулемет»: «Рыцарю смеха Лейкину»…