Николай Лейкин: Захар и Настасья

Милостивая государыня, Настасья Степановна!

Въ первыхъ сихъ строкахъ прошу васъ на чашку чаю. Извините за невѣжливость, но я послѣ завтра имянинникъ. Это оттого, что съ тѣхъ поръ, какъ я видѣлъ васъ у вашей кумы Василисы Никитишны, сплю и вижу, чтобъ вы у меня были въ гостяхъ. Вотъ уже недѣля, какъ я вспоминаю ваши сладостныя рѣчи и вашъ бантъ на лебяжьей груди. Вчера насъ гоняли въ театръ смотрѣть купца Иголкина и я опять объ васъ вспоминалъ. Конечно, вы дѣвица, а мы холостые солдаты и живемъ въ казармахъ, но живемъ какъ семейные. У насъ и самоваръ есть, и къ намъ очень часто дамы ходятъ; къ тому-же, я давно чувствую привязанность съ женатой жизни и сужу такъ, что не весь же свой вѣкъ холостымъ бѣгать. Приходите вмѣстѣ съ Василисой Никитишной, она знаетъ, гдѣ я живу, а гдѣ вы живете и у какихъ господъ — узналъ черезъ нее, а все оттого, что объ васъ думаю день и ночь, даже и тогда, когда въ караулѣ. Ежели вы забыли меня, то я тотъ самый черный солдатъ, который провожалъ васъ до Пяти Угловъ и купилъ вамъ въ презентъ апельсинъ, но не рыжій, который разговаривалъ съ вами и ушелъ раньше. Съ подателемъ сего письма пришлите отвѣтъ — придете или нѣтъ. Это мой товарищъ по ротѣ. Отказъ вашъ можетъ подвергнуть мнѣ лютую болѣзнь.

Шлю вамъ поклонъ отъ неба и до земли и остаюсь рядовой Захаръ Ивановъ.

Дражайшая Настасья Степановна!

Несчетно благодарю васъ, что вы были у меня на чашкѣ чаю. Отъ радости я всю ночь не спалъ и кропилъ мою постель слезами, но въ попыхахъ забылъ спросить, гдѣ мы можемъ видѣться, потому въ разлукѣ я изнываю и въ моемъ сердцѣ будто ножъ сидитъ. Хотѣлъ придти къ вамъ, но побоялся вашихъ хозяевъ, такъ какъ иные не любятъ, чтобы къ кухаркамъ солдаты ходили. Улучите часокъ и приходите ко мнѣ, а также захватите и башмаки, о которыхъ вы говорили. Не токма, что сдѣлать вамъ перетяжку, но даже и сшить цѣлые башмаки, хотя-бы и изъ моего товару, почту себѣ за счастіе. Буду работать, вздыхать скоропалительно и думать объ васъ. Съ подателемъ сего письма пришлите отвѣтъ, а также посылаю вамъ апельсинъ, чтобъ вы кушали въ свое удовольствіе и не будьте ко мнѣ безчувственная. Адью съ бонжуромъ! Это по-французски.

Всѣмъ сердцемъ вашъ рядовой Захаръ Ивановъ.

Милостивый государь, Захаръ Иванычъ!

Посылаю вамъ свой поклонъ и съ любовію низко кланяюсь. Хоть и стыдно дѣвушкѣ къ холостымъ кавалерамъ въ казармы бѣгать, но я сегодня вечеромъ, какъ уберусь, забѣгу къ вамъ. Ужъ очень мнѣ башмаки нужны. А что вы меня безчувственной называете, то совсѣмъ напротивъ, и напрасно вы обо мнѣ такія низкія мысли имѣете. Женщины завсегда нѣжнѣе кавалеровъ, а кавалеры измѣнщики и соблазнители.

Остаюсь знакомая ваша, Настасья Степановна, а, по безграмотству ея и личной просьбѣ, письмо сіе писалъ и руку приложилъ мелочной лавочникъ Селиверстъ Кузьминъ.

Другъ любезный, Настасья Степановна!

Вотъ уже пять дней, какъ я вспоминаю, какъ вы были у меня и какъ мы съ вами безъ свидѣтелевъ и безсловесно разговаривали. Лишь только зажмурю глаза, какъ вы стоите передо мной. О, ангелъ безцѣнный, какъ я люблю тебя на всю жизнь! Вы пишете, что, заторопившись у меня, вы забыли у насъ платокъ. Никаково платка у насъ нѣтъ, а ежели и забыли, то, надо полагать, кто-нибудь укралъ и ужъ давно пропилъ. Но не тревожьтесь: когда-нибудь купимъ для васъ новый еще прекраснѣе. И еще прошу васъ, пришлите мнѣ съ подателемъ сего письма сорокъ копѣекъ, а то мнѣ не на что купить чаю и сахару. У меня было три рубля, да я далъ въ долгъ товарищу, а онъ вчера въ лазаретѣ умеръ. Извини за просьбу. Лети мой вздохъ отъ сердца прямо другу въ руки.

Прощайте, моя кралечка. Цѣлую васъ въ уста сахарныя. Рядовой Захаръ Ивановъ.

Другъ мой, Захаръ Иванычъ!

И приходите завтра вечеромъ ко мнѣ. Господа наши ѣдутъ въ гости, и я буду дома только одна съ горничной. Ахъ, какъ я скучаю объ васъ, двѣ недѣли не видавшись. Все думаю, что будетъ война, и тогда васъ угонятъ. Сердце такъ и ноетъ объ васъ. Что я тогда буду дѣлать? И посылаю вамъ рубль серебра, что вы у меня требовали, а также возьмите у товарища вашего Никифорова двугривенный денегъ и мой ситцевый платокъ. Деньги онъ взялъ въ долгъ, а платокъ на подержаніе, чтобы завернуть кларнетъ, и вотъ уже мѣсяцъ какъ не отдаетъ.

Ожидаетъ васъ крѣпко Настасья Степановна, а письмо это писала подруга ейная Г. К. и кланяется товарищу вашему Никону Семенычу, такъ какъ онъ учтивый кавалеръ.