— Приказчики-то также все изъ іерусалимскихъ. Какъ-же намъ сказано, что Вѣна славянскій городъ. Вотъ тебѣ и славянскій! — замѣтила она мужу.
Жиденькій еврейчикъ не отставалъ отъ супруговъ и при каждой ихъ остановкѣ около оконъ магазиновъ вертѣлся тутъ-же. Глафиру Семеновну поразили своей дешевизной шелковые чулки и перчатки, лежавшіе въ окнѣ на выставкѣ.
— Надо купить. Это ужасно дешево. Въ Петербургѣ чуть не втрое дороже, — произнесла она, лишь только хотѣла взяться за ручку двери магазина, какъ еврейчикъ уже ринулся впередъ и, распахнувъ эту дверь, придерживалъ ее рукой, пропуская супруговъ.
— Дизесъ… Ихъ вейсъ нихтъ ви оуфъ дейчъ, — указала Глафира Семеновна приказчику на чулки.
— Strümpfe… Damenstrümpfe… — отдалъ еврейчикъ приказъ приказчику.
— Фу ты, пропасть! И чего этотъ жидюга трется около насъ! — поморщилась Глафира Семеновна.
— Да это непремѣнно коммиссіонеръ, факторъ. Теперь я ужъ вижу, — отвѣчалъ Николай Ивановичъ.
Чулки и перчатки были куплены и деньги за нихъ заплачены. Продавалъ курчавый еврей съ фальшивыми брилліантовыми запонками въ сорочкѣ. Еврейчикъ-коммиссіонеръ все время перекидывался съ нимъ непонятными для супруговъ словами, и когда тѣ стали уходить, сунулъ приказчику свою карточку.
Супруги шли дальше, и еврейчикъ около нихъ.
— Вотъ надоѣлъ-то! Брысь, окаянный! — крикнулъ на него Николай Ивановичъ и даже махнулъ зонтикомъ.
Еврейчикъ мгновенно приподнялъ шляпу и отскочилъ, но когда супруги оглянулись, онъ шелъ сзади. Они вышли на площадь, на которой виднѣлся театръ, и стали любоваться фасадомъ. Еврейчикъ не утерпѣлъ и крикнулъ по-нѣмецки:
— Оперный театръ!
Противъ театра было нѣсколько ресторановъ и кофейныхъ. Супруги зашли въ одну изъ кофейныхъ и спросили себѣ мороженаго. Еврейчикъ исчезъ. Но когда они доѣдали свои порціи мороженаго, то опять увидали еврейчика. Онъ сидѣлъ въ отдаленіи отъ супруговъ и дѣлалъ видъ, что читаетъ газету, но на самомъ дѣлѣ наблюдалъ за ними, и когда они стали разсчитываться, онъ подошелъ къ нимъ и протянулъ имъ двѣ красненькія бумажки.
— Билеты въ оперный театръ. Могу вамъ предложить по дешевой пѣнѣ,- сказалъ онъ по-нѣмецки и тотчасъ-же перевелъ по-французски. — Zwei Gulden, nur für zwei Gulden.
— И досадно на него, да и смѣшно, — произнесла Глафира Семеновна. — Билеты въ театръ предлагаетъ по два гульдена.
— Да вѣдь ужъ теперь поздно, — отвѣчалъ Николай Ивановичъ.
— Да все хоть что-нибудь посмотримъ. Ну давай… Гебензи.
Еврейчикъ встрепенулся. Супруги хотѣли заплатить ему деньги за билеты, но онъ замахалъ руками и заговорилъ: Nachher, nacher werden Sie zahlen.
— Не хочетъ брать. Говоритъ, что потомъ… — перевела мужу Глафира Семеновна.
— Да вѣдь это для того, чтобы связать насъ съ собой.
— А ну его! Вѣдь ужъ все равно, онъ отъ насъ не отвяжется.
И супруги побывали въ театрѣ. Въ театрѣ публика оказалась также на половину еврейская. Носастость такъ и выдавала себя. Давали какую-то неизвѣстную супругамъ оперу, которой они уже не застали одного акта, и маленькій балетъ.
— Бьюсь объ закладъ, что и оперу-то поютъ жиды, — проговорилъ Николай Ивановичъ.
— Непремѣнно, — отвѣчалаГлафира Семеновна. — Прислуга, что отъ насъ верхнее платье на храненіе приняла, положительно жиды безъ подмѣси.
Когда супруги вышли изъ театра, еврейчикъ коммиссіонеръ встрѣтилъ ихъ на подъѣздѣ. Приподнимая шляпу, онъ произнесъ по-нѣмецки:
— Прикажете экипажъ? Прикажете показать вамъ лучшій ресторанъ для ужина? Супе, — пояснилъ онъ по-французски и прибавилъ по-нѣмецки:- Я могу указать на такой ресторанъ, гдѣ есть кельнеръ, который понимаетъ по-русски.
Глафира Семеновна перевела мужу предложеніе еврейчика. Тотъ улыбнулся и отвѣчалъ:
— Да ужъ чортъ съ нимъ! Пусть везетъ. Должно быть, ужъ такая судьба наша, чтобы онъ нами завладѣлъ. Ахъ, жиды, жиды! Вотъ въ душу-то къ человѣку мастера влѣзать!
Явился экипажъ. Еврейчикъ посадилъ въ него супруговъ, что-то сказалъ извозчику, вскочилъ самъ рядомъ съ нимъ на козлы и они поѣхали.
Еврейчикъ привезъ супруговъ въ прекрасный ресторанъ. Когда они ѣхали по улицамъ, еврейчикъ, прицѣпившійся на козлахъ рядомъ съ извозчикомъ, все оборачивался къ супругамъ и разсказывалъ, какъ называются тѣ улицы, по которымъ они проѣзжали, указывалъ на достопримѣчательныя зданія, попадавшіяся по дорогѣ. Болталъ онъ безъ умолку на четырехъ языкахъ, но супруги понимали его плохо. Ресторанъ, въ который онъ ихъ привезъ, состоялъ изъ громаднаго зала, блестяще освѣщеннаго электричествомъ и уставленнаго маленькими столиками съ мраморными досками. За столиками сидѣло много публики. Прислуга въ ресторанѣ была на половину женская, состоявшая изъ и молодыхъ красивыхъ женщинъ въ черныхъ платьяхъ и бѣлыхъ передникахъ, и очень интимничала съ мужчинами. Нѣкоторыя изъ этихъ женщинъ, подавъ какое-нибудь блюдо или питье посѣтителю, прямо присаживались къ его столу, пригубливали изъ его стакана пиво или вино и весело болтали. Посѣтители, въ свою очередь, не стѣсняясь, хватали ихъ за талію, щипали за пухлыя щеки, трепали по спинѣ. Это не уклонилось отъ взора Глафиры Семеновны.
Читать дальше