Федор Решетников - Ставленник

— Нравится?

— Да, ничего. Надо бы с ней поговорить наедине.

— А мы завтра пошлем просвирню к ним.

— Зачем?

— Свататься и уговариваться о приданом.

— Не рано ли?

— Знаете пословицу: куй железо, пока горячо, — чем скорее, тем лучше.

— Лучше через день.

— Ну, как знаете.

Отец очень обиделся тем, что Егор Иваныч откладывает сватовство так долго.

— Ты, Егорушко, уж больно привередничаешь. Как не было ни одной невесты, так ты говорил: где найду, да как женюсь; а как есть они, ты и заважничал: не хочу, подумаю. Нечего тут думать, я тоже не думал. А вот тебе сказ: чтобы завтра же сваха была послана.

— А если я не хочу?

— Ну, так и бог с тобой. Я не то и уеду.

— Вы, тятенька, не сердитесь, а предоставьте это дело мне одному.

— А я тебе кто: отец или пес?

— Я вас люблю как отца, но в этом деле прошу не мешать.

— Коли ты так, я сейчас же уеду.

— Послушайте, тятенька, ведь с женой жить не вам, а мне.

— Мне все равно, а я уеду.

Отец стал собираться,

— Полно, Иван Иваныч, егозить. Он правду говори. — уговаривал Ивана Иваныча Андрей Филимоныч.

— А я хочу, чтоб ты по-моему делал, — и все тут! — сердился Иван Иваныч.

— Воля ваша.

— Так ты соглашаешься?

— Подождите до завтра. Завтра я схожу к благочинному и получу от него ответ.

— Посмотрим, что скажет тебе благочинный… Поди-кось, дурак твой благочинный, поди-кось, он так и отдаст за тебя, за голь, свою дочь… Да хотя и отдаст, так мне житья от нее не будет! Вот что!

— Почему вы так думаете?

— Почему!.. Не знаю будто!.. Ты еще только на свет-то ворвался, а я уж пожил, слава тебе господи.

В этот же день благочинный получил от ректора письмо следующего содержания:

«Отец благочинный! Во-первых, целую вас братскою любовию и посылаю вам свое благословение. Во-вторых, уведомляю вас, что, давши вам зимой обещание послать к вам для вашей дочери Надежды жениха из академии, я, при всем моем старании, не могу утешить вас на этот счет, так как у нас теперь в городе только два академиста, из которых один уже женился на дочери протоиерея кафедрального собора, а другой не имеет намерения жениться. Поэтому я решился выбрать из кончивших курс семинарии отличного студента, диаканского сына Егора Попова, выпросил для него у преосвященнейшего владыки место в вашем городе и послал к вам. Он отличный студент и может быть хорошим мужем вашей дочери, которой я посылаю мое благословение…»

Благочинный долго думал, прочитавши это письмо, отдать ему дочь за Попова или нет. Он некрасив, но, кажется, смирный. Если не выдать, то обидится ректор, сменит с смотрительской должности. Он решил выдать; одно только беспокоило его: отец у него, дьякон, куда поместить их? В доме — загрязнят все… Он не любил заштатных дьяконов и священников, хотя у самого назад тому четыре года умер отец, заштатный дьякон.

— Егорка!

Вошел Егорка.

— Позови Марью Алексеевну.

Пришла жена его, Марья Алексеевна.

— Как ты думаешь, жена: что нам делать с Надей

— Что с ней делать-то?

— Дура! Ведь ее надо замуж выдать.

— За кого бы ты ее выдал? Уж не за вшивика ли письмоводителя?

— Э, да что с тобой толковать! У тебя башка вечно сеном набита.

— Бога бы ты побоялся так издеваться надо мной… Ведь в прошлом годе сватался судебный следователь, хороший и богатый человек.

— Я сам знаю, кто лучше… Богат он, хорош — это все дудки. Он сватался ради денег — вот что. А я приду=мал. Вот слушай, что пишет отец ректор.

— Так неужели ты за этого приезжего вшивика хочешь отдать?

— А что бы ты на это сказала?

— Ты посмотри, у него и сапоги-то с заплатами.

— Не твое дело. Уж коли сам отец ректор просит так, так уж я прекословить его воле не стану. А отца ректора владыка любит. Знаешь, что я через это вы играю?

— Делай как знаешь. Все бы не мешало подождать.

— Нет уж, матушка, ждать я не стану. Ты думаешь, что я ничего не замечаю? Я, матушка, вижу ее амуры с письмоводителем. А что, если, боже упаси, она развратится?.. Понимаешь?

— Понимаю.

— То-то и есть. Что тогда про меня скажут?.. Уж такая девка взбалмошная родилась: то ей дай, другое дай, в слезы сейчас. А ты думаешь, я стар, так меня так и проведешь! — дудки, сорока-то надвое сказала!.. Ономедни она любезничала с сыном отца Александра, да я промолчал. Я еще ей не такую поронь задам, если она будет противиться мне.

— Как знаешь, Антон Иваныч…

— Так ты согласна?

— А ты?

— Я тебя спрашиваю!

— Как знаешь.

— Я согласен. Он сегодня просил меня об этом.