Илья Салов - Грачевский крокодил. Первая редакция

Въ такую-то ночь на одномъ изъ коноплянниковъ села Рычей чернѣлось что-то прижавшись къ повалившемуся плетню заросшему лопухами. Чернѣвшееся можно было cнaчала принять за кучу мусора, но такъ какъ куча эта иногда шевелилась и издавала по временамъ сдержанный шепотъ, то и можно было догадаться что это не куча, а люди, и что люди эти были между собою очень нѣжны, такъ какъ шепотъ по временамъ прерывался продолжительными поцѣлуями и вздохами…. Сверхъ этого, такъ какъ одинъ голосъ былъ погрубѣе, а другой понѣжнѣе, можно было заключить что группа эта состояла изъ мущины и женщины.

— Озорникъ вы, больше ничего! шепталъ женскій голосъ.

— Говорятъ тебѣ что люблю! шепталъ мужской голосъ.

— Люблю какъ чорта въ углу! перебилъ женскій шепотъ.

— А ты лучше выпей! говорилъ мущина…

— Нѣтъ, я больше пить не стану, я и такъ пьяна.

— Пей! Бутылка еще не вся, а ты знаешь что на двѣ бутылки и богатство, а счастье, и любовь!..

— Ужъ вы наговорите, васъ только послушай. Ужъ я разъ послушала васъ, а теперь всю жизнь свою плакаться буду… Погубили меня дѣвку…

Послышалось бульканье.

— Пей!

— Ну васъ, отставьте!

— Пей подъ ножомъ Прокопа Ляпунова!

— А вы тише кричите-то! Вишь Ляпунова какого-то придумали!

— Пей, а остальное выпью я.

— Приставать больше не будете?

— Не буду.

— И кто только выдумалъ эту водку!

Послышался глотокъ.

— Теперь я выпью! проговорилъ мущина и послышалось бульканіе и на этотъ разъ весьма продолжительное и слышно было какъ бутылка стукнула объ зубы.

— Вишь, шепталъ женскій голосъ, — прямо изъ бутылки сосетъ! Тоже мальчишекъ учить собирается…. учителъ, нечего сказать…. Ну ужь еслибъ у меня дѣти были…

— Погоди, будутъ! перебилъ ее мущина.

— Я бъ ужь къ вамъ въ ученье ихъ не отдала….

Скоро шепотъ снова замолкъ и снова ночная тишина воцарилась въ окрестности…. Луна закатилась за облако и серебристый блескъ ея замѣнился тѣнью.

— Ну, прощайте! послышался женскій голосъ.

— Прощай, ангелъ души моей, божественная царица!

— Ну ужъ какая есть!… Живетъ!.. А вы лучше скажите мнѣ зачѣмъ вы въ Грачевку ходите?

— Нужно.

— Это съ вашей стороны очень даже гадко, обѣщали жениться на мнѣ, а теперь…

— Сказано женюсь.

— Нѣтъ ужь я вижу что не туда вы смотрите…. Вы меня погубила и…. Кто теперь захочетъ взять меня… Кому теперь нужна я…

— Надѣйся на меня!

— Обманываете вы все…. Я кромѣ васъ никого не любила….

— Украшаютъ тебя добродѣтели, до которыхъ другимъ далеко…. Ну прощай, кажется свѣтаетъ!…

— Прощайте, прошепталъ женскій голосъ.

— Прощай.

— Только видно и жди отъ васъ!

— Будь въ надеждѣ и жди, а мнѣ надо идти домой, отецъ изъ Москвы сердитый аки левъ пріѣхалъ.

И простившись мущина ушелъ, а возлѣ плетня поросшаго лопухами послышался женскій плачъ, сначала тихій, болѣзненный, а затѣмъ перешедшій въ вопль надрывающій душу…

Утромъ отецъ Иванъ опять заложилъ телѣжку и отправился къ становому, квартира котораго была верстахъ въ тридцати отъ Рычей. Воротился онъ уже вечеромъ усталый и измученный, а главное огорченный. Онъ позвалъ къ себѣ Асклипіодота.

— Дѣло плохо, проговорилъ старикъ.

— Какое дѣло?

— Какъ какое? твое, по которому я ѣздилъ къ становому. Говорятъ, дѣло это такъ кончиться не можетъ, такъ какъ это кража со взломомъ.

— Да вѣдь Скворцовъ сообщилъ что никакой кражи нѣтъ! проговорилъ Асклипіодотъ.

— Все-таки должно быть слѣдствіе.

— Какъ же теперь бытъ?

— Становой говоритъ что теперь все зависитъ отъ прокурора, а такъ какъ прокуроръ очень друженъ съ предводителемъ, то я и хочу просить Анфису Ивановну съѣздить къ предводителю, который кстати теперь у себя въ деревнѣ, и попросить его поговорить съ прокуроромъ.

— Видно безъ старыхъ барынь ни одно дѣло не обходится, замѣтилъ Асклипіодотъ.

На другой день отецъ Иванъ опять поѣхалъ, но на этотъ разъ поѣздка его была не дальная, такъ какъ онъ отправился въ Грачевку къ Анфисѣ Ивановнѣ.

Анфиса Ивановна была очень рада видѣть отца Ивана и въ ту же минуту начала его разспрашивать хорошо ли онъ съѣздилъ въ Москву. Отецъ Иванъ разказалъ ей про свою поѣздку, а когда передалъ дѣло по которому онъ ѣздилъ, Анфиса Ивановна даже перепугалась.

— Неужели это правда? проговорила она.

Но отецъ Иванъ поспѣшилъ оправдать своего сына, объяснивъ что все это тяжелая ошибка, что деньги въ послѣдствіи нашлись, что Асклипіодотъ сдѣлался невинною жертвой этой ошибки и подъ конецъ перешелъ къ тому что онъ, зная хорошія отношенія Анфисы Ивановны съ предводителемъ, рѣшился попросить ее съѣздить къ предводителю и похлопотать о сынѣ. Онъ подробно передалъ ей въ чемъ именно дѣло и о чемъ именно она должна просить предводителя. Такъ какъ Анфиса Ивановна давно уже кромѣ Рычей никуда не ѣздила, то предстоявшая поѣздка ее сначала перепугала, но когда отецъ Иванъ сообщилъ ей что предводитель въ настоящее время находится не въ городѣ, а у себя въ имѣніи, которое отъ Грачевки всего верстахъ въ десяти, Анфиса Ивановна успокоилась и даже нѣкоторымъ образомъ была польщена тѣмъ что къ ней обратилась съ просьбой по столь важному дѣду. Она даже забыла про крокодиловъ и дала отцу Ивану слово что завтра же поѣдетъ къ предводителю и почти увѣрена что послѣдній исполнитъ ея просьбу.