Владимир Романовский - Петербургская баллада

В тот год, прикрыв сердитой миной Трудноскрываемый восторг, Отец несчастную Сабину Свозил развеяться в Нью-Йорк. Ужасно радовалась мать. Сабине было двадцать пять.

2.

Был год Чернобыля. Салоны Везде для Лен и для Ирин, А в них - парижские фасоны Для эмигранток из Афин. Да. Легче море переплыть Чем нашу бабу убедить В том, что пестрей не значит краше. На Невском стало веселей. ....Героя повести моей Оригинально звали Сашей. Семнадцать лет. Блондин худой, Жил Саша с матерью седой На Лиговке, в футбол играл, И ремеслуху посещал.

Отец у Саши был угрюмый Электрик. С ночи до зари, Когда был трезвый, он у Думы Чинил на Невском фонари. Мать, медсестричка-санитарка, От поликлиники у парка Имела семдесят рублей И разноцветных лебедей Не отличала от валькирий.

Был год Чернобыля, и в мире Было спокойно, тихо так. Кто-то выгуливал собак, Кто сам с собою забавлялся, Кто культуризмом увлекался.

Был полдень. Городские прицы Привычно гадили в саду. Под бронзовой императрицей Переживающий нужду И невозможность в этот вечер Свести Ирину в ресторан, Герой курил и слушал речи Двух фешенебельных путан Куривших возбужденно рядом И привлекавших двух простых Но мрачных дядек, в перерыв Полуденным гулявших садом. Наш Саша слишком молод был, И тонкостей не уловил.

Ведь чтобы ни было, путаны Не обсуждают Монферана, А просто дядьки в тридцать лет В носке не носят пистолет.

Но - подошли, заговорили, И стали тупо приставать. Путаны молча уходили От разговоров. Те - опять То вдруг за талию берут, То руку на плечо кладут.

Девицы в панике пытались Бежать, да не могли. Кругом Гуляющие улыбались, Смотрели в сторону, стеснялись, И размышляли о своем. Ужасно Сашу разозлил Их мерзкий вид. Обидой кровной Звучали голоса, и рыл Тупых трусливый полк застыл Когда, оскалясь, Саша взвыл И пристававших удивил Вмешательством немногословным Но действенным. Не ожидали Спасения со стороны Девицы. Дружно завизжали И мелкой рысью побежали, А мира темного сыны Остались с Сашей разобраться. Герой мой яростно хрипел, Но скоро сник и присмирел. Не стало сил сопротивляться.

Посыпались удары градом. Герой нездешним, внешним взглядом Понаблюдал со стороны С чуть мазохистким интересом Как были мерзостным процессом Подонка два увлечены, Упал ничком, и видел сны.

Очнулся Саша. Дорогим Парфьюмом пахло. Он, прищурясь, Смотрел на сигаретный дым. Путана рыжая над ним Склонилась, ласково нахмурясь. "Привет", - сказала, - "рыцарь мой. Очухался, малыш." Рукой Вдоль лба холодной провела, Стакан с водою поднесла.

Пригубил. Зубы все на месте. Все кости целы, но болят. Привстал поборник дамской чести И огляделся. Книги в ряд На полках, и окно открыто, Паркет блестит. Он деловито Сел на диване. А она Вдруг засмеялась. "Ну, шпана",Сказала, "как зовут тебя?" Он помрачнел. "Где это я?" Спросил с опаской озираясь. Сабина, мило улыбаясь, "В надежном месте", - говорит, И, раздражаясь, "Как зовут-то?" Но Саша, застеснявшись будто, В ответ решительно молчит.

Бежало в вечер воскресенье. Был бой часов, и ужин был, Отец Сабины за спасенье Героя поблагодарил. Потом она играла Баха, Потом закончила играть. А он молчал, дрожа от страха Уйти и сразу потерять Ее, и быть забытым ею. К полуночи не став смелее, На рыжую не глядя дочь Он тихо с папой попрощался, Смущаясь, долго одевался, И дверь открыл. И вышел в ночь.

Три дня по городу мотался, Как неприкаяный, герой. Своим несчастьем упивался, То матерился, то смеялся, То громко спорил сам с собой. Мать лишь плечами пожимала, Отцу про сына рассказала, Тот посмеялся, помрачнел, Стакан нести себе велел, И про богатых популярно Он долго сыну объяснял, Ругался, а потом устал, Мол - что возьмешь с неблагодарных Детей, ленивых дураков. И что-то мрачно про жидов.

Прошла неделя. Спозаранку Продав гитару в грешный миг, Несчастный Саша на Фонтанку Явился с ворохом гвоздик.

Сабина дома оказалась. Открыла дверь, расхохоталась, Дала себя поцеловать, "Все спят еще," - сказала тихо. А Саша осмелел, и лихо Вдруг предложил пойти гулять.

Рака вареного краснее, Мой Саша мучится всерьез. Потеют руки, ломит шею От странных, неудобных поз, Плечи от жестов непривычных Гудят. Но так же безразлично Скандалят чайки над Невой, Вода течет меланхолично, Автобусы наперебой Сигналят, тупо смотрят дети На дядю с шарфом и в берете Стоящего у входа в бар И маслом пишущего бойко То Поцелуев мост, то тройку, То Летний Сад, то самовар.

До двух они гуляли чинно. И Саша предложил присесть У набережной, но Сабина Банально захотела есть. Он побледнел. Гитарных денег Едва ли хватит на кино. "Мне в ресторан нельзя." В коленях Дрожали ноги. "Все равно, Мне скоро нужно возвращаться," Сказала рыжая. "Пойдем." И, продолжая улыбаться, "Ты позвони мне вечерком Дня через три, не очень рано." И, заглядевшись на него, "Ну прямо как у Мопассана...." Пробормотала. "У кого?.."