Александр Ромашкин - Мемуары

Так я беззаботно прожил почти год, пока не познакомился на катке с молодой очаровательной девушкой. Наша встреча произошла при необычных обстоятельствах: я в нее случайно врезался на коньках, когда она в сапожках шла по льду с большим фибровым чемоданом. Упав, она ушибла бедро, и я, как истинный джентльмен, отвел ее в свой дом-крепость, чтобы сделать ей свинцовые примочки, потому что, по ее рассказам, у нее был не муж, а "ревнивая скотина", придиравшийся к малейшей царапине на теле порабощенной жены. Я так увлекся этой румяной барышней с тонкой прозрачной кожей и пухлыми ножками, что даже не спросил, как она оказалась на катке с чемоданом. Наутро Нина - так ее звали - поклялась мне в вечной любви и заявила, что уходит от мужа, чтобы "связать со мной свою судьбу". Оставалось только забрать вещи. Муж был на работе, и мы поехали за ее пожитками на Преображенку. Ключа у нее с собой не было, и мне пришлось залезть по водосточной трубе в форточку, чтобы открыть дверь изнутри. "Пожитки" оказались не такими уж и скромными: килограмма два столового серебра, хрусталь и старинные иконы. Все это мы по-быстрому уложили в четыре чемодана и перевезли на такси в новое "семейное гнездышко".

Медовый месяц пролетел как во сне, а потом опять начались материальные трудности. Нина боялась показываться на работе, потому что там ее подкарауливал муж, а моей более чем скромной зарплаты хватало только на чай с сушками. Пришлось потихоньку распродавать на толкучке нинино приданое. Поутру я завертывал в газету очередную безделушку из трофейного японского фарфора, упаковывал ее в авоську и шел пешком на Рижский рынок. Торговля шла успешно: обычно я возвращался с выручкой уже к обеду. "Не жизнь, а малина" неожиданно закончилась, когда одна из покупательниц, пухлая пожилая женщина в огромных очках на курносом бородавчатом носу, которой я показывал "из-под полы" золотые дамские часики "Слава", вдруг с истошным криком "милиция!" разъяренно вцепилась в мои вихры. Реакция разведчика меня не подвела: я тут же сообразил, что она по каким-то приметам опознала украденную у нее ценность, вынул опасную бритву ("Режут!!!" - "Молчи, дура!"), которую носил в кармане пиджака для самообороны, одним точным движением откромсал себе клок волос и бросился бежать, швырнув бритву и часики под ноги оторопевшей гражданке с зажатым в кулаке светлым локоном.

"Держи! Лови! Бандиты! Женщину! Обокрали! Порезали!" - за мной кинулось человек шесть добровольцев - заступников общественного порядка (сейчас, в конце XX века, в такой ситуации никто из случайных свидетелей и не шелохнется). Перебежав через дорогу, я ломанулся в стеклянную дверь метрополитена. Отрыв между мной и преследователями был довольно значительный, и я рассчитывал уехать от них на метро. Однако поездов как назло на платформе не было и ждать их было рискованно: с одной стороны дорога каждая секунда, а с другой - не час пик, поезда нечасто ходят.

Тем временем преследователи показались на платформе, с примкнувшим милиционером впереди. Мне ничего не оставалось делать, как сигануть на шпалы и скрыться в тоннеле. Теперь за мной бежал один только "мент", остальные не рискнули спрыгнуть с платформы, испугавшись, очевидно, высокого напряжения на рельсах. Впереди показались огни приближающегося поезда - мент с воплем "назад!" с еще большей прытью бросился в обратную сторону. Но я не привык отступать! Удача приходит к тем, кто рискует.

Очертя голову, я понесся навстречу "свету в конце тоннеля", свято веря в то, что из самого безнадежного положения в последнюю секунду должен найтись хоть какой-нибудь выход.

И выход нашелся! Когда расстояние между ослепительными огнями грохочущей стальной махины и горящими волей к жизни глазами загнанного в тупик живого существа сократилось до нескольких десятков метров, в свете бегущих по шершавому бетону косых лучей сверкнула искрой надежды металлическая ручка спасительной дверцы. Да, это был ВЫХОД! И вместе с тем вход в новую жизнь. Но о последнем я еще не догадывался, когда под рев и свист проносящихся на расстоянии вытянутой руки высоких колес буквально ввалился в раскрывшуюся в стене сумрачную нишу.

Я отдышался и огляделся: передо мной зиял темнотой дальнего конца узкий коридор. Собутыльники-работяги частенько травили байки про секретный подземный город, в который можно попасть из метро - неужели передо мной вход в эту святая святых государственной безопасности?! Кровь предков-первооткрывателей взыграла во мне (мама рассказывала в детстве, что моим пра-в-энной-степени дедушкой был Кристобаль Коломб, как она произносила это имя), и я бесстрашно ринулся в разведку. Городом это, правда, трудно было назвать - скорее, сеть сооружений на случай ядерной войны: командные пункты, склады продовольствия и медикаментов, госпитальные палаты, столовые и даже конференц-залы для проведения партсобраний. Но больше всего меня в этом подземном царстве поразила не широта его просторов, а никудышняя охрана. Ну нельзя же оставлять без присмотра стратегический объект гражданской обороны! Меж тем, сколько я ни плутал по бесконечным лабиринтам, мне за несколько часов всего два раза попались на глаза караульные солдаты, да и тех мне удалось незаметно обойти стороной благодаря разветвленности проходов.