Дина Рубина - День уборки

- Сколько вы заплатили Нюре? По таксе? - спросила Лина.

- Добавила рубль, - сказала Галина Николаевна, - она сегодня хорошо поработала.

Они пили чай на кухне. Лина, в голубой косынке, в хозяйском халатике, сидела на кушетке, уткнувшись подбородком в приподнятые колени, и медленно листала подсунутый Галиной Николаевной старый журнал мод.

- А у нас сейчас такая благословенная, такая ясная осень, - мечтательно проговорила Лина, отрываясь от картинки с казенными женщинами. - Небо синий омут, такое гордое, высокомерное, ни к чему отношения не имеет... Платаны еще не облетели... - И потом тряхнула головой и сказала, виновато улыбаясь: - Вообще-то у них и в самом деле строго с этими тренировками. Говорят, если пропустить одну, то исключают из секции.

Галина Николаевна вскочила, нервно заходила по кухне, говоря, что Лина неисправима, что она погубит, растопчет свою молодость и что она должна поставить в этой истории красивую точку.

А кутерьма снежинок за окном становилась все сумбурней. Сухие белые крошки снега бились о стекло настойчиво и исступленно, словно хотели ворваться в дом, вмешаться, внести ясность... Может, знали что-то такое, что неведомо было людям. Или наоборот - не знали ничего, а просто безудержно и смятенно хотели жить, жить, не загадывая наперед о своей судьбе, не ведая ее.

1980