Дина Рубина - День уборки

В коридоре девочка принялась раздевать Нюру, чего никогда никто еще не делал, даже собственная Нюрина дочь Валя, и этим привела ее в еще большее недоумение.

- Ой, да спасибо, да не надо, - смущаясь, приговаривала Нюра, а сама прикидывала: кем может приходиться Галине Николаевне эта девочка, так свободно чувствующая себя в хозяйском халатике? "Должно быть, внучатая племяшка из Торжка", - наконец сообразила она и вспомнила, что вроде когда-то уже видела эту девочку, лицо знакомое.

- А я по уборке, - сказала Нюра.

- А я знаю, - просто сказала девочка. - Вы - Нюра... Пойдемте, мне велено вас завтраком накормить.

У нее было хорошее лицо с доверчивым выражением ничего не понимающего в жизни ребенка. Вот только мелкие веснушки портили. "Может, израстется", - с сочувствием подумала о ней Нюра. Впрочем, на кухне, где было посветлее, стало видно, что девочка постарше, чем показалось Нюре сначала. Можно ей было дать теперь и восемнадцать, пожалуй... Она быстро нарезала сыр, колбасу, хлеб, разбила на сковородку четыре яйца. "Племяшка... - подумала Нюра, принимаясь за еду. - Ихняя порода - кормить не жалея".

- Я забыла, вам наливку когда давать? Сейчас?

- Не, эт в обед! А то разморит, - охотно объяснила Нюра. - А что там?

- Рябиновка... - Девочка подняла бутыль повыше, и жидкость заколыхалась в ней тяжелым кроваво-розовым телом. - Дядя Володя делал.

- А ты племяшка будешь?

- Нечто вроде, - как-то неопределенно ответила она. - Так наливать?

Нюра полюбовалась на полную бутыль, помедлила, изображая озабоченность предстоящей уборкой... На самом деле это было то непредвиденное благо, которое случайно, в спешке обронила жизнь, и не поднять это благо было преступлением.

- Ну, плесни чуть... - разрешила Нюра. Заедая рябиновку толстым бутербродом и чувствуя, как знакомо согревается веселым теплом выпитого душа, Нюра неожиданно поделилась:

- Сейчас в метро мужик какой-то замуж звал. Вы, грит, очень мне подходящая, мне лицо ваше нравится. Доброе, грит, лицо...

Девочка села напротив Нюры, подперла подбородок сцепленными в кулак руками и серьезно уставилась на Нюру, подалась к ней детски доверчивым лицом.

- Приличный человек? - спросила она.

- Прили-ичнай! - подхватила Нюра, довольная, что ее слушают так кротко и внимательно. - В кроличьей шапке, пальто тако солидное... Молодой еще мужчина, наверно, и шестидесяти нет.

- А что он - вдовец, разведенный?

- Вдовец, вдовец... - подхватила Нюра. - Жена в прошлом году померла, а дети уже взрослые... - Ей все приятнее было говорить с этой девочкой, которая слушала ее не перебивая, смотрела серьезно теплыми карими глазами и вставляла замечания сочувственно и в самую точку. - Хозяйство у него на Клязьме... Дом, куры, индюки, поросенок есть... Замучился, грит, с хозяйством, женщина нужна хорошая, работящая... А я, грит, вижу - лицо у вас доброе.

- Ну и что же вы, Нюра, согласились?

- Не-е! - весело усмехнулась Нюра, хрустя огурчиком. - Ишь чего! Мне одной-то спокойней. Сын, Коля, уже техникум кончает. Дочка поваром в столовой... Сама себе я начальник. И все.

- Жалко... - задумчиво сказала девочка, и видно было по лицу, что она даже огорчилась за Нюру. - Он одинок, вы одиноки... Даже адреса не оставили?

- Не! - так же задорно-весело воскликнула Нюра. - Да я с им всего три остановки ехала...

Она вдруг совсем некстати вспомнила вчерашний разговор с Валькой на кухне, когда дочь, поеживаясь и пряча от матери глаза, неожиданно расплакалась и сказала, что беременна, уже второй месяц, а Сережка и не заговаривает о свадьбе... Нюра поначалу от этой интересной новости даже затрещину Вальке влепила, а ночью все ворочалась, ворочалась, так и эдак прикидывала и решила наконец, что в воскресенье пойдет к Сережке домой, потолкует с матерью. А то детей строгать они все мастера, пусть человеком себя покажет.

В прихожей позвонили. Это вернулась из магазина Галина Николаевна. Нюре из-за стола было видно, как в прихожей девочка снимает с нее пальто.

- Лина, я купила ваши любимые сырки с изюмом, - устало сказала Галина Николаевна девочке.

- Начинается беготня по гастрономам в поисках мифических "любименьких" деликатесов, придуманных дядей Володей, - сварливо ответила на это девочка, - хотя на самом деле я могу сено жевать.

- И все это вместо одного слова, - укоризненно заметила Галина Николаевна.

- Спасибо, спасибо, - ничуть не смущаясь замечанием, девочка чмокнула ее в щеку и подала тапочки. - Нюра пришла. Она сейчас в метро не вышла замуж, хотя ей предлагал это приличный человек в кроличьей шапке и с поросенком.