Борис Зайцев - Земная печаль

Колонный зал «Эрмитажа», триста интеллигентов, осетринка америкэн, сбившиеся с ног «человеки» в белых рубахах и штанах… — нет, отсюда уж лучше улизнуть в Литературный кружок [48] Речь идет о Московском литературно–художественном кружке (1898–1919). См. о нем подробно: Зайцев Б. К. Москва. Мюнхен, 1973. С. 33–38. Материалы по истории деятельности кружка в «Известиях Московского литературно–художественного кружка», 1914, № 10, и 1916,'№ 13–18. .

Кружок этот, а вернее клуб, конечно, часть истории литературной и культурной Москвы того времени.

Первые его (героические) годы — скромное помещение в Козицком переулке близ Тверской. Толстолицый психиатр Баженов в жакете, с цветочком в петлице, рыжеватый Бальмонт с острой бородкой, чтения об Оскаре Уайльде, гимназист с гривой волос вниз на лоб, возглашающий сверху, с эстрады: «Окунемся в освежающие волны разврата!» — юные дамы, зубные врачи, декаденты, поэты, художники…

Позже Дмитровка, дом Вострякова. Тут много просторнее и богаче… Зал на шестьсот слушателей, наверху ресторан, где‑то в боковых помещениях игорные залы. За круглым большим столом «материальная основа цивилизации»: игроки — карточной игрой и питался Кружок денежно. (Позднею ночью, среди разных других, в зале с бледною живописью модерн можно было видеть сражающихся за зеленым сукном Достоевского и Толстого: сыновей.)

Но пройти слегка в сторону — тихие коридоры в коврах, читальня, библиотека в двадцать тысяч томов. В большом зрительном зале по вторникам чтения, диспуты. Кто‑кто только не выступал! Кто с кем не спорил, не состязался из московских и петербургских, с именами крупнейшими, как Бальмонт, Мережковский, Брюсов, до меньших типа Волошина — всех не переберешь, во всяком случае это была некая кафедра литературная предреволюционных лет. Сколько бурь, споров, ссор, примирений, сколько ночей наверху в ресторане… это молодость моя, уже определившаяся, уже литературная и более легкая.

Последнее десятилетие перед войной считается временем «мрачной реакции» — это по взгляду революционных партий. Им действительно приходилось туго. А Россия, несмотря на явно неудачное правительство и вымирание ведущего слоя, росла бурно и пышно (тая все же в себе отраву)— росла и в промышленности, земледелии, и торговле, народном образовании. Все это на наших глазах, хотя тогда, по беспечности наших юных лет, мало мы этим занимались.

Занимались же литературой. Тут двух мнений быть не может: расцвет существовал. Нравилось это или не нравилось, но литература, поэзия (в особенности), религиозно–философское кипение — все это находилось в бурном и обильном подъеме. Возникали «течения», возникали писатели, поэты, издательства. Напряжение было большое и творческое.

Некоторые называли даже начало века русским «ренессансом». Преувеличенно, и не нес ренессанс этот в корнях своих здоровья — напротив, зерно болезни. Все‑таки в своем роде полоса замечательная. — В 1906 г., осенью, возникло в Петербурге новое издательство «Шиповник» — его основали молодой художник 3. И. Гржебин и С. Ю. Копельман [49] Книгоиздательство в Петербурге — Петрограде «Шиповник» (1906–1918) основано художником–карикатуристом 3. И. Гржебиным (1869–1929) и С. Ю. Копельманом (1881 —1944). . Первою же книжкой «Шиповника» оказались как раз мои «Рассказы» [50] Три первых тома сочинений Зайцева вышли в издательстве «Шиповник»; первый — в 1906 году. : с этого началось знакомство, а потом и долгие дружественные отношения мои с «шиповниками».

Стали они выпускать альманахи (тоже «Шиповник») [51] Литературно–художественные альманахи «Шиповника», кн. 1–26, 1907–1917. Редактировал Л. Андреев, сотрудничали А. Белый, Блок, Бальмонт, Брюсов, Зайцев, Минский и другие. —с большим успехом.

Теперь приходилось нередко бывать в Петербурге: я был постоянным сотрудником, одно время даже редактировал эти альманахи.

Литературный, а позже и театральный Петербург предстоял теперь предо мной. Все было интересно, кипуче, новые встречи, люди, знакомства. Писатели, художники «Мира Искусства», поэты. Мы останавливались с женой у Г. И. Чулкова [52] писатель и литературный критик. В печати выступил в 1899 году в газете «Курьер» (рассказ «На тот берег»). Издавал альманахи «мистического анархизма» «Факелы» (кн. 1–3, 1906–1908). , друга нашего, «мистического анархиста». Бывали у Гржебиных, у Андреева (переехавшего сюда), Сологуба и Блока, Вячеслава Иванова. На обедах у Гессена [53] один из лидеров партии кадетов, адвокат, публицист, депутат 2–й Государственной думы. С 1921 г. издавал «Архив русской революции». знатные кадеты рассуждали о политике. В ресторане «Вена» литературная богема кишела, рангом попроще, но тоже модная.