Василий Березайский - Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев

Такъ, — воистину! что горящій свѣтильникъ во тьмѣ, то вы точно во свѣтѣ. Дивный даръ вашъ поучать ввѣренныхъ смотрѣнію вашему младенцевъ убѣдительнѣе всякаго витіи. Ибо ученіе ваше не красноглаголиво токмо, но паче сильно, основательно, полезно, чисто, высоко, привлекательно, наставительно, сладостно, прелюбезно; позвольте же и такъ сказать: патетическо, мистическо, еже есть: умилительно и таинственно. Сего ради, когда вы отверзаете уста ваши на проповѣданіе, всѣ васъ слушаютъ со благоговѣйнымъ вниманіемъ и вѣрою несомнѣнною. Кто бо можетъ прервать ваше разглагольствіе? И, и горе, горе бы послѣдовало тому, кто бы вздумалъ, или отважился ето сдѣлать! Милыя мои! Не вы ли въ малолѣтныхъ слушателяхъ вашихъ по изволенію вашему производите смѣхъ, и извлекаете слезы… [1] т. е. Когда пощекотите, или щипнёте ихъ хорошенько. — Да умолкнутъ отселѣ завистники и враги ваши! — и за васъ отъ чистаго сердца буду ходатайствовать — буду взывать ко всему православному народу. Долго завистниками и недоброхотами вашими омрачаемая ваша слава, просіяла нынѣ во всемъ своемъ блистаніи и явилась во всемъ своемъ велелѣпіи: Уже изъ просвѣщенныхъ нынѣшняго порожденія (генераціи) нѣтъ ни единаго сомнящагося, что вы знаете для другихъ; и какихъ же? немогущихъ еще выговорить па-па, ма-ма, время сна и бдѣнія, часъ позыва на пищу, питіе, и проч., и проч. Есть десять лѣтъ теперь, какъ я сіе ваше нравоученіе помню, памятую. Но что болѣе и наилучше всего — вы исцѣляете, или пристойнѣе сказать, унимаете всякаго рода болѣсти и немочи: да и какъ же? — Никогда не отваживаясь на удачу: но все по наукѣ, - по правиламъ самымъ надежнѣйшимъ и дѣйствительнѣйшимъ; на пр: если сядетъ у кого на глазу ячмень, то для прогнанія такого незванаго гостя, стоитъ только, по преславному вашему наставленію, къ тому глазу поднести кукишъ, приговаривая сіи спасительныя слова: ячмень! ячмень! вотъ тебѣ кукишъ, что хочешь, то купишь, купижъ себѣ топорокъ, сѣки себя поперёгъ. Кто ето скажетъ, то съ той же минуты ячмень по малу начнётъ непримѣтно пропадать. Какое ето глазоцѣлебное пособіе! Коль легкое, коль скорое прогнаніе отъ себя недуга! Да и сколько, ахъ! сколько есть у васъ подобно тѣло и утробицѣлительныхъ (рецептовъ)! Такъ! право, правда! Но есть же лихіе люди, кои къ чувствительнѣйшему сожалѣнію всего рода человѣческаго вамъ, рѣдко, едва когда даютъ полную власть надъ дѣтьми своими. Эти лиходѣи, вы позволите сказать, своимъ единоутробнымъ чадамъ; ужъ чудо, чудо, когда приставляютъ васъ по семи къ одному дитяти. Но — за то, сіе щастливо рождшееся дитя еще въ пеленахъ суще, какимъ бываетъ для васъ и родителей своихъ утѣшеніемъ! Оно вѣкъ свой болѣе видитъ того, кто на него смотритъ. И такъ какая надобность, хотя бы оно и объ одномъ зрячемъ было? [2] Припомнимъ, любезный читатель, что у семи нянекъ дитя всегда безъ глазу. Въ сей безъ сомнѣнія не малолестной для васъ истиннѣ вы сами признаться можете и долженствуете. Но да не оскорбится скромность ваша, когда я продолжу хвалу вамъ! — Есть ли въ природѣ какая тайна, которая бы отъ всеобъемлющаго проницанія вашего могло укрыться? ахъ! чево-то, чево-то вы не знаете? — Вы лучше Брюсова календаря предсказываете войну по огненнымъ столбамъ, видимымъ на сѣверной отъ насъ части неба; и когда хорошенько, по пристальнѣе поглядите на оные, то тутъ-же скажете, на чьей сторонѣ будетъ и побѣда. — урожай и не урожай хлѣба по дознаннымъ опытомъ наблюденіямъ вашимъ вы предвѣщаете еще прежде посѣва. — Вотъ, что значитъ высокая и полезнѣйшая ваша изъ всѣхъ наукъ наука! Вы по собственному вашему календарю и вычисленію предугадываете намъ стояніе и перемѣну погодъ на все времена года. Ахъ, какъ сладко бѣсѣдовать съ вами! Какъ пріятно и любо глядѣть на ваши чудодѣйствія! Ну что мнѣ еще? — Вы, даромъ что не умѣете грамати, вершите какимъ то таинственнымъ образомъ псалтырь на ключъ, повертываете рѣшетомъ, разводите бобами, наговариваете воду, когда что либо очень сокровенное узнать хотите — И въ случаѣ крайней необходимости, наприм: отыскать потерю, пропажу, любовь любимаго предмета, и проч., ученнѣйшія и премудрѣйшія изъ васъ глядятъ на кофій, или гадаютъ, въ карты. — Словомъ, для разныхъ потребъ въ житіи человѣческомъ вы имѣете разныя средства, но всѣ равно дѣйствительныя и вѣрныя. — Правда, есть и изъ старичковъ, никоторые тоже достойные и въ премногихъ случаяхъ пренадобные люди; но я не смѣю сравнить съ вами въ разсужденіи высокихъ и глубокихъ вашихъ свѣденій: со всею премудрою премудростію ихъ, они такую имѣютъ противъ васъ, милыя мои голубушки, разницу, какую доселѣ имѣла Саламанка предъ Кембричемъ, или вѣкъ Шкотовъ предъ Нютоновымъ. И если сущую правду сказать, кто бы безъ васъ протолковалъ и изъяснилъ намъ сонныя видѣнія и грезы, какъ то, на примѣръ: что видѣнная во снѣ гора по пробужденіи означаетъ горе, рѣка рѣчи, дѣвица диво, кровь кровнаго, мертвецъ снѣгъ (хотя бы ето было въ самую межень), горохъ слезы, лошадь ворога, собака друга, шу6а шумъ, или сильную размолвку, и про" чее тому подобное, и всё равно сбыточное. Счастливъ, и пресчастливъ тотъ, кто знаетъ и соблюдаетъ ваши неопровергаемыя правила въ избраніи дня ѣхать въ дорогу, или въ начатіи какого новаго дѣла, и кто несомнѣнно съ вами вѣритъ, когда хороши, и когда худы встрѣчи. Да, родимыя мои, теперь сполагоря намъ разсуждать, что предвѣщаетъ чесаніе ладони, той, или другой, лба, переносья, локтя праваго и лѣваго, брови той, или другой, уха того или сего, и проч. и проч. также умываніе кошки лапою, поднятіе ногъ ея костылемъ, выскакиваніе изъ печи угля, стукъ въ окнѣ кузнечика, пѣніе пѣтухомъ курицы, карканье воронъ и галокъ, и проч. и проч. А — за всѣ сіи благодѣянія кому, какъ не вамъ, премногомилостивыя наши государыни должны мы воздать всю честь и благодарность? — Безъ вашего предводительсгава мы слѣпые, можетъ быть никогда бы не выбрѣли на путь толикаго свѣта и уразумѣнія. О! — да, еще — вы знаете, какъ найти и достать кладъ, что тутъ надобно сказать, какъ взять, и проч. равно какъ и то, на какой день должно искать толь славную въ ботаникѣ вашей разрывъ траву, [3] На Ивановъ день. которую къ какому замку ни приложи, всякой въ мѣлкія дребезги распадется, разлетитъ, развалится; лѣзь прямо, смѣло въ сундукъ и бери своею рукою, что хочешь: также на какой вечеръ душеспасительно лить воскъ, а особливо олово. — [4] На Васильевъ вечеръ, т. е. на новой годъ. О заговорахъ же вашихъ, ладонкахъ, корешкахъ, привѣскахъ, спрыскиваніяхъ, и особливо троекратномъ оканчиваніи съ песта, я, да и ни кто, развѣ ужъ невѣжа какой, не только ни слова, да и ни полслова. Уже и малые робята знаютъ, что сіи многоцѣлебныя пособія ваши суть безцѣнныя сокровища при изурокахъ, пострѣлахъ и родимчикахъ. Но что я такъ много разговорился? всѣ толь душетѣлоспасительныя предписанія, сударыни мои, вамъ лучше знакомы, нежели намъ профанамъ свои на рукахъ десять пальцовъ. О, у, у — вотъ еще что — встающихъ изъ могилъ и прогуливающихся въ полночь мертвецовъ, колдуновъ, Буку, Ягу костяную ногу, Русалокъ, Кіевскихъ труболѣтокъ съ хвостами, домовыхъ, водяныхъ, лѣсовыхъ, и другихъ подобныхъ симъ оборотней, вы знаете лучше нежели Кощей безсмертный число, вѣсъ и мѣру своихъ сокровищей. — О глубокомъ же вашемъ свѣденіи въ Историческихъ произшествіяхъ, я, ни, ни. Загражду указательнымъ перстомъ усти мои. Ибо вы такъ твердо и основательно оныя знаете, что безъ всякаго труда изъ одного царства скорѣе брошенаго изъ пушки ядра помахиваете въ другое, и часто связи ради повѣствуемыхъ вами приключеній, сидя на одномъ мѣстѣ, быстропарнымъ вашимъ умомъ переноситесь въ одно мгновеніе за тридесять земель, за тридевять морей, въ подземельныя царства. — И такъ, вы уволите меня, возлюбленныя мои душечки, отъ малонужнаго труда приводить на всё сіе примѣры и доказательства, тѣмъ паче что одно заглавіе систематическихъ и классическихъ вашихъ наукъ составило бы немаловѣсную книгу; однако не льзя здѣсь не упомянуть, что обладая толикими совершенствами, вы, какъ и всѣ православные, не опускаете по Горацію, совокуплять полезное для себя съ пріятнымъ [5] Отпе tulit punctum, qui miscuit utile duli. . Нѣтъ, ужъ нѣтъ моихъ силъ и ума разума перечесть всѣ ваши достоинства. Позвольте прейти молчаніемъ рѣдкое благородство и безкорыстіе ваше. Вы не скрываете подъ спудомь, по примѣру неблагодарнаго, исключимаго брата вашего, талантовъ вашихъ, но благодушно сообщаете оные всѣмъ человѣкамъ въ пользу живущихъ и въ наученіе потомству. О, охъ сколь было бы неблагодарно послѣднее, если бы оно забыло чудесныя преданія и вѣчную память вашу! — Для отвращенія зла сего вздумалъ я предашь тисненію кой какія сказанія о славившихся нѣкогда на бѣлѣ свѣтѣ проидошахъ Пошехонцахъ, и украсить оныя препрославленными вашими именами и титлами. Ирои велики, предметъ важенъ, и единого нашею кистію достолѣпно намалеванъ быть только можетъ; для начинающаго же тащиться по стопамъ вашимъ онъ не такъ-то легокъ, какъ инымъ подумается. Дѣло новое! И такъ помогите мнѣ, благодѣтельницы рода человѣческаго, сколько можно лучше воспѣть иройскіе великихъ нашихъ мужей подвиги, и дѣянія ихъ весь свѣтъ насмѣшившія; охъ, нѣтъ! я ошибся; весь свѣтъ удивившія. Позвольте, я не льщу себя тѣми лаврами, коими вы себя увѣнчали; а вотъ и причина: вы сами мнѣ, не помню какъ то сказывали, что перомъ написать не въ сказкѣ сказать; а я къ етому прибавлю: читаютъ не одни малые, а и возмужалые. Добро, ладно, — примемся-ко мы лучше за самое дѣло, и станемъ расказывать, какъ, что, гдѣ и когда было и происходило. Спокойная вамъ ночь и пріятной сонъ. [6] Дописывано сіе передъ полночью. Valete Domin& prostantissim&, до завтрева.Читать дальше