Александр Амфитеатров - Мамка

— Нѣтъ, устраиваемъ ей возстановленіе въ правахъ. Только — сложная штука.

— Почему?

— Да потому, что и тетка, и господа эти, у которыхъ она въ мамкахъ жила, наглупили, огласили исторію. Проще бы всего — Акулининъ паспортъ сейчасъ же въ клочки, пріѣхать на родину и заявить о потерѣ вида на жительство. Никакихъ бы хлопотъ… Тамъ вѣдь ее всѣ знаютъ. А тутъ — стало извѣстно, что она по чужому виду проживала…

— Такъ что же?

— Преступленіе же это. Уголовщина. Ну, спросятъ, а какъ достался вамъ этотъ чужой видъ? Присвоила, — опять преступленіе. Отъ кого? Отъ женщины, погибшей при сомнительныхъ обстоятельствахъ… фатальный кругъ уголовныхъ сцѣпленій. Придется перешагнуть черезъ судъ и публичную огласку, — нечего дѣлать. А она и слышать не хочетъ. Чуть о судѣ упомянемъ, такъ и затрепещется…

— Знаете что? — сказалъ я.

— Что?

— Посовѣтуйте-ка теткѣ этой Ольги поскорѣе пріискать ей жениха, а Ольгѣ — непремѣнно и немедленно выйти замужъ.

— Что же будетъ?

— Да очень просто, получится третья фамилія, въ которой утонутъ и Ольга N, и Акулина Лаптикова… Останется новая полноправная Имярекъ тамъ какая-нибудь.

Адвокатъ засмѣялся.

— Знаете, а вѣдь это идея. Но Акулина-то останется, все-таки…

— Что за важность? Это уже отъ мужа зависитъ, какимъ уменьшительнымъ именемъ звать свою жену. Можно Акулину Олею кликать, и Ольгу Акулею… дѣло вкуса и привычки.

Такія-то причуды случаются на свѣтѣ, господа!

1911