Петр Оленин-Волгарь - В чужой шкуре

Занимаясь усердно на своей барже, Андрей Иванович в простоте душевной подумал, что начальство вопреки своему обыкновению, обратило на него внимание и хочет теперь его поощрить. Это предположение он даже высказал вскользь, но один из старых служак точно водой его облил: «Эх, батюшка, какое там поощрение! „Они“ поощрять любят только самих себя, а уж если нашего брата зовут в главную контору — значит, не жди добра».

Несколько обескураженный таким пессимистическим предположением, Андрей Иванович сел в лодку и отправился в главную контору.

В главной конторе, как водится, его заставили прождать около часу.

— Не знаете ли, зачем я понадобился? — спросил Андрей Иванович у одного из «пишущей братии».

— Кто же их знает. Ясное дело не за добром, — ответил тот, чем ещё более обескуражил Андрея Ивановича.

Однако, он забрал себя в руки и сказал сам себе:

— В сущности довольно: осталось так мало времени моему искусу, что я могу и не заботиться особенно. У меня есть получка жалованья почти за весь месяц, на это проживу, даже если бы меня за что-нибудь, или, как здесь водится, «здорово живёшь» — вздумали уволить… Но третировать себя я больше не позволю.

Первое недоразумение произошло у него с «Василиском». Этот господин, распекая кого-то из писцов, нечаянно увидел и Андрея Ивановича, сидевшего на «посетительной».

— Ба! Учёный муж Грот! — сказал «Василиск», подходя. — Господин «ять»! (Василиск отличался большими претензиями на остроумие).

— Во-первых, я для вас не «ять», — холодно сказал Андрей Иванович, — а, во-вторых, я совершенно не расположен с вами разговаривать.

Молчание воцарилось в канцелярии: счёты перестали щёлкать, перья скрипеть. «Василиск» оцепенел на одну минуту…

— Что-с! — вдруг как ужаленный воскликнул он, — вы ещё грубить! Вы там «идеи» имеете. Посмотрим! Посмотрим!..

— Я очень жалею, что у вас в голове нет вовсе идей, — хладнокровно сказал Андрей Иванович.

«Василиск» быстро прошёл в кабинет, а в канцелярии раздалось хихиканье.

Через несколько минут Андрея Ивановича позвали. В комнате, куда он был впущен, развалясь в удобном кресле за письменным столом, сидел известный уж нам господин, определивший Андрея Ивановича. Господин этот на сей раз не ответил на поклон Андрея Ивановича и не сразу оторвался от газеты, которую читал. Наконец, он положил её на стол и сказал:

— Я уже предупреждал вас о тех правилах, которые существуют у нас. По-видимому, вы подчиняться им не пожелали.

— Я решительно недоумеваю, — начал было Андрей Иванович, но важный господин его перебил:

— Я вас не разговаривать сюда позвал. Извольте молчать и слушать, что вам говорит начальник.

Андрей Иванович сдержался.

— Вы ведёте себя непозволительно. Я уже не говорю о той пагубной слабости, которой, как мне известно, вы предаётесь. Мимо! Вы позволяете себе в вашем товарищеском кругу проводить идеи, нетерпимые в нашей компании. Вы недовольны той пищей, которую вам даёт компания, как милостыню, ибо она не обязана её давать… Наконец, не более как минуту назад вы позволили себе отнестись неуважительно к уважаемой личности, мизинца которой не стоите… Не перебивайте меня! Стыдитесь! Вы конфузите нашего почтенного директора Андрея Ивановича, имевшего слабость дать вам рекомендацию, без которой вы бы с голоду сдохли!.. Без рассуждений! Одним словом, вы более у нас не служите…

Андрей Иванович взбесился:

— Если я не служу у вас, то как же вы смеете говорить со мной таким тоном? — сказал он резко.

Господин опешил.

— Впрочем, вас вызвал главнозаведующий… Я сейчас доложу ему, — заметил он, — уходя.

«Уж если главнозаведующий удостоил меня этой чести, — подумал Андрей Иванович, — значит делу моему должно быть швах! Вот тебе и повышение! Заметили… Оценили!..»

— Пожалуйте сюда! — сказал господин, отворив дверь в кабинет главнозаведующего.

— Без возражений! — почти крикнул главнозаведующий, хотя Андрей Иванович рта не успел ещё открыть. — Вас рекомендует уважаемое лицо, известное своей добротой — и как же вы платите за эту доброту? Как вы относитесь к вашим обязанностям? Это чёрная неблагодарность. Нам, милостивый государь, «таких» служащих не надо-с! Василий Дмитриевич, прикажите его «подсчитать».

— Я бы желал знать… — сказал Андрей Иванович.

— Узнаете…

— То лицо, о котором вы изволите говорить, мне известно лучше, чем вам, — продолжал Андрей Иванович, — я сомневаюсь, чтобы оно одобрило здешние порядки…