Петр Оленин-Волгарь: Будущие люди

— Мама, я дописал! — кричит Женя.

— Ну, ступай на двор, да не шали очень, — разрешает мама из своей комнаты.

Женя-мальчик летит через окно на двор. Там происходит целая драма: Мунька визжит, Юрас кричит и хнычет, Алёша победоносно подбоченился и высматривает положительным героем. И у него, и у Юраса краска на лице размазалась, и оба они действительно похожи на дикарей.

— Алёша, это у вас что же? — спрашивает Женя-мальчик, весь разгоревшийся от быстрого бега.

— Я не Алёша, а Чингачгук, — важно отрезывает тот.

Но на беду является из дому Алёшина мама.

Мунька и Юрас сразу ободряются, а Алёша, как будто, сконфужен.

— Сидоровна, — спрашивает Алёшкина мама, — кто кого обидел?

— Да вон баловник-то ваш, — отвечает Сидоровна, утирая лицо Мульке.

— Ах, как стыдно: большой мальчик!

— Он ш меня хотел шкальп шнять, — хнычет Мунька, большая любительница жаловаться.

— Чингачгук с женщин скальпы не снимал, — важно заявляет Женя-мальчик, строго придерживающийся точности описаний Купера и Майна Рида.

— И на что ты только похож, — возмущается Алёшина мама. — И Юрий тоже; марш по комнатам.

— Я - Магуа, — пробует отделаться Юрас. — Я заступался.

— Всё равно, — там разберу; а сейчас, Сидоровна, возьмите губку, да вымойте их… На что похожи!..

Алёшина мама старается рассердиться, но раскрашенные рожицы так уморительны, что она не может удержаться от смеха.

Няня Сидоровна берёт обоих героев за руки; Алёша упирается и, кажется, собирается зареветь. Женя-мальчик пользуется случаем, чтобы его подразнить. — Это его первое удовольствие.

— Чингачгука ведут в угол, Чингачгука ведут в угол, ха-ха-ха… — заливается он.

Алёша не может этого вытерпеть, — раз-два… он вырывается из рук няни и начинается новая потасовка. На этот раз уже оба разревелись. Наконец, Алёшу, Юраса и Муньку уводят, и великий вождь Дакома остаётся один, утирая слёзы: ему здорово попало по затылку.

— Не дразнись, — прерывистым голосом говорит Алёша, уводимый в сени.

Женя-мальчик понемногу успокаивается. Ему невыгодно плакать долго, особенно громко: как раз выглянет из окна мама и посадит в комнату, чтобы нервы успокоились.

Внимание Жени теперь обращено на кота Ваську, который спит, не замечая нитки, привязанной к его хвосту. Великий вождь привязывает быстро нитку к шпингалету окна и кричит: «Ату!»; Васька просыпается и, увидев Женю, к которому не чувствует большого доверия, прыгает с окна и, видя себя привязанным, жалобно мяучет. У Жени-мальчика сердце чувствительное: он боится, что Ваське больно и отвязывает его. Испуганно спросонья, кот скрывается на крышу, царапнув предварительно великого вождя. Кот Васька — большой любимец мамы, и счастье Жени, что она не видит этих проказ.

Тем временем являются девочки: сестра Жени — Нинка, кузина Женя-девочка и четырёхлетний гриб с глазами Лёлька — сестра Жени-девочки; они возвращаются из сада где стряпали обед для кукол, вследствие чего у них замазаны носы, щёчки и руки… По случаю жары все эти дамы — босиком.

Девочки знают, что Женя-мальчик не только великий индейский вождь, знаменитый своею удалью, но к тому же и «дразнилка», и поэтому стараются пройти в дом так, чтобы он их не задел, но он уже тут как тут. Девочки, желая предупредить нападение, начинают сами.

— Много ли клякс наделал? Дольше всех учился!

— А ты, «Нинка-стрижка».

Нинка краснеет и собирается разреветься: дело в том, что слова Жени напоминают ей происшествие истинное и неприятное. Она — большая кокетка, а, между тем, на днях по приговору доктора её обрили, чтобы гуще росли волосы. Понятно, что она не захотела подчиняться такому произволу, билась, барахталась и вообще была похожа на ягнёнка, когда его стригут, но несмотря на всё это и даже на то, что она пролила слёз не менее стакана, её обрили, и Женя-мальчик всякий раз, как мама была далеко, изводил сестру, сравнивая её голову «с коленкой».

— Все мальчики — невежи, — сентенционно изрекает Женя-девочка, вступаясь за подругу (она знает несколько слов по-французски и поэтому считает себя взрослой).

— Мы с тобой-дразнилкой не будем играть в индейцы, — сердится Нина.

— И я хочу в индейки, — лепечет Лёлька.

— А мы с Алёшей с вас скальп снимем, — грозит вождь Дакома.

— А вот с Нины и нельзя снять — у неё волос нет, — быстро-быстро болтает Женя-девочка, подражая индейскому петуху.

— Я вовсе не Нина, а «Кровавая Рука», — возражает сердито Нина. Очевидно, чтение Майна Рида не прошло и для неё бесследно.