Светлана Рыбакова - Домой

Из рощи неподалеку на них вырулил крытый военный "козлик", взвизгнули тормоза, из него выпрыгнули на дорогу люди в гражданской одежде, но с автоматами.

- Стой! Стрелять будем!

- Обалдели, что ли? Свои!

- Какие еще свои?! - столпившиеся у "козлика" люди пальнули в воздух. Стоять! Это вы по полю шли сейчас?

Капитан Иванцов вышел вперед:

- Товарищи! Наш взвод Энского батальона выходит из окружения. Мы только что под обстрелом чудом остались живы. Здесь женщины и дети. Нам надо пройти во Владикавказ.

- А еще что вам надо?! Женщин с детьми мы доставим в город. А вам придется остаться.

- Твою дивизию! - рявкнул Иванцов и употребил пару-тройку горячих выражений.

В ответ стали палить в воздух. Делать нечего, офицеры опять прощались со своими половинами. "Это ненадолго", - заверяли их осетинские автоматчики. А когда женщин увезли, роту опять посадили в автобус и заявили: "Или расстреляем, или поменяем на автоматы" - и куда-то повезли.

Страсти накалялись, нарастало желание побить кому-нибудь морду: незнамо как вышли из окружения к своим - и здесь то же самое.

Их привезли в какой-то карьер и оставили там: ждать ответа от генерала. Иванцов написал рапорт.

Началась жара. Автобус накалился, дышал на невольных пассажиров духом раскаленного железа и бензинной вони. Шофер-осетин бурно рассказывал последние события:

- Осетины отчаялись. Ингушей вооружили, они давно к войне готовились. А мы - врасплох, и оружия нет. Режут нас, как баранов. Давно такого на Кавказе не было. Теперь на сто лет история. У нас же мстят. Ай, что наделали...

Сашкина нога распухла, дергала по нервам, прожигая до самых печенок. "Ну и место выбрали. - Конечно, Саня не допускал мысли, что свои могут расстрелять, но этот глухой карьер, горы песка... - Самое удобное место для расстрела. Пиф-паф - и никто не узнает, где могилка твоя".

За полдень приехали осетины с ответом от генерала: "Автоматы мы вам не дадим, а такие солдаты нам не нужны".

Глава 6

Разрешение кавказской истории в семье Большовых последовало быстрее, чем можно было мечтать. Дома вечером Вера Сергеевна заметно повеселела:

- Марина, кажется, он жив, у меня сердце успокоилось.

- А ты позвони, у тебя же есть телефоны. Звони по всем подряд.

Вера Сергеевна оживилась и взялась за телефон. Долго с кем-то разговаривала, объяснялась, набирала все новые и новые номера.

- Мариночка! Беги сюда! Меня сейчас с Владикавказом соединят!

- Да что ты! Слава Тебе, Господи!

- Алло... Меня интересует Большов Александр, служил в Энской части... Жив?! Да... А что он там делает?.. Бомбят?.. Спасибо большое. До свидания... Марина, сказали, что Саша жив, но почему-то сидит в отделении милиции.

- Зачем он там? Нахулиганил опять?

- Говорят, бомбят. Может, они пошутили или перепутали?

- Когда бомбят - не шутят!..

С радости они решили прочитать благодарственный акафист. И, кроме батюшки, никому ни о чем пока не говорить.

Мелькнул слабый луч надежды, которому верилось с трудом, но они поверили. Вера Сергеевна впервые ощутила близость Бога. Ночью она молились, жаловалась Ему на свою беду, умоляла о помощи всем, кто на Кавказе.

...Главный колокол Богоявленского собора торжественно и мощно оповещал суетившуюся внизу Москву о великом торжестве: победе русских войск над поляками и конце Смутного времени. Большому колоколу вторил маленький, как бы уведомляя о начале перезвона, - и вот запели все колокола.

В их радостном гуле слышался голос вечности. Чудные, чистые звуки переливались над шумной дорогой, облетевшим, сиротливым сквером, маленькими особняками старой дремавшей Москвы. Господь призывал всех к Себе.

За день землю прихватило морозцем, пахнуло зимой, под каблуками хрустели замерзшие лужицы, а в воздухе закружились одинокие белые крупинки.

У входа в собор стояли люди: на престольный праздник ожидали Святейшего Патриарха. Вскоре подъехала машина. Патриарха окружили плотным кольцом желающие подойти под благословение. Навстречу ему вышли девочки с цветами.

Величественный чин патриаршей службы, мощный хор молодых голосов семинаристов из лавры, которые сопутствовали Святейшему в торжественных случаях, особенный молитвенный подъем... В такие минуты забываешь обо всем, теряешься во времени, в тихой радости в глубине себя созерцая вечность. Но сегодня Марина сосредоточенно просила о брате. Им с мамой, несмотря на многолюдство, удалось пробраться вперед, к алтарю. Марина видела перед собой Казанский образ Богоматери, всю службу не отводила от Нее взгляда и беззвучно повторяла одно только слово: "Спаси".