Михаил Садовский - Под часами

- Это ты или не ты? -- Спросил человек, прищурился и чуть отклонился назад.

- Леня? -- вышел из забытья задумчивости Автор, - Солин?

- Хорошее место для встречи, когда не виделись десять лет...

- Десять? -- удивился Автор

- Посчитай! -- Он принялся загибать пальцы, - Одиннадцать... да...

- Лермонтова уже убили. -- Мрачно сказал Автор.

- Что? -- Нахмурился Солин...

- Наши из класса еще все живы?.. Не знаешь?

- Не знаю... мама? -- Кивнул он на могилу и увидел в ответ такой же кивок.

- А у тебя?

- Бабушка с дедом...

Если бы они встретились где-нибудь в городе на перепутье, то, наверное, так бы и разошлись после незначащих вопросов, но кладбище... каждый знает, что здесь, в буквальном смысле: вдалеке от городского шума, все по-другому... может быть, и мысли, заглушаемые суетой, здесь слышнее, и легче их произнести вслух...

В их мужской школе-новостройке на окраине был один выпускной -двадцать два ученика всего... сфотографировались на память, отгуляли выпускную ночь и разбрелись... город большой... Теперь они с удовольствием возвращались в годы совместной учебы, вспоминали разные смешные и нелепые случаи и после этого пытались по крохам, кто что слышал, восстановить, кто где сейчас и что делает...

так под конец своей прогулки по памяти очередь дошла и до них самих...

- Ну, о тебе, что говорить, - наслышаны: входишь в моду!

- Увы, - возразил Автор и помолчал... - а ты? Ты же вроде какой-то химический закончил...

- И диссертацию защитил...

- Ну? Все успевают... преподаешь?

- Нет... - Леня как-то помрачнел и ответил односложно.

- Что, сыграл в ящик? -- Пытался сострить Автор...

- Вроде того. - Опять односложно согласился Солин.

- У тебя неприятности? Прости? Мы ведь как-то не очень близки были, хотя, знаешь: жаль... все же школьные товарищи -- это на всю жизнь... может быть, поедем ко мне? Ты женат? -- Вопросов за годы разлуки накопилось много.

- Я думаю, мне лучше не ездить к тебе...

- Почему? -- Удивился Автор, но почувствовал, что это не просто нежелание товарища, - я чем-то могу тебя скомпрометировать? У тебя сильно секретная фирма? - Леня помялся и нехотя заговорил, глядя прямо в глаза товарищу:

- Я в отказе.

- Что? -- не понял Автор

- В отказе. Хотел уехать за границу... совсем... теперь сижу дома -- с работы уволили... в дворники не берут... жду... - Автор стоял перед ним совершенно растерявшийся... - может быть, тебе, как писателю будет интересно... да, и кстати, у меня к тебе просьба будет... на ловца и зверь бежит, как говорится...

Они брели по центральной аллее доходили до собак, не сговариваясь, поворачивали обратно и снова брели к выходу. К ним одновременно по мере их беседы пришло чувство сожаления, что они прежде не сошлись ближе...

В институте Солин не чувствовал особого отношения к своей национальности, тем более, что и в группе, и у них на потоке было много евреев. Закончил он прекрасно, одним из первых в общеинститутском списке по успеваемости, который и давал право выбора из всех предоставленных ведомствами мест работы... он, как и угадал Автор, попросился в ассистенты на кафедру -- такое место было обозначено в списке... но при встрече в отделе кадров ему сказали, что по непредвиденным причинам место сейчас занято, а как только появится вакансия, ему позвонят. Он стал звонить по разным кафедрам, и везде ему предлагали работу - нужны были такие специалисты, ВУЗы только недавно стали готовить исследователей такого профиля, записывали его фамилию, она не вызывала подозрений, и назначали время встречи. Но когда дело доходило до отделов кадров, и начальники их брали в руки его паспорт, они начинали юлить, извиняться, просили подождать приглашения по телефону... после третьего отказа, он уже был накален до предела, еще две попытки повергли его в бешенство, и он отправился на первую подвернувшуюся работу, поскольку был молодой специалист и обязан отработать положенные три года. Ему повезло. Институт оказался со своим маленьким опытным заводиком, тематика не закрытая, руководитель его дипломного проекта предложил Солину продолжить работу над той же проблемой и скоренько превратить диплом в диссертацию, а защитить в родной Альма матер на своей же кафедре... это было, как сон. Николай Иванович мало времени уделял своему соискателю, у него были важные партийные дела, но он был настоящий ученый и умел стратегически оценивать перспективу, а детали схватывал на лету. С такой фамилией и биографией -- ему все двери были открыты: Пуртов. Он выслушал Солина, не ставшего скрывать от него своих мытарств. Николай Иванович был не то что грубоват, но играл под простачка. "Забудь, - сказал он и положил большую ладонь на стол. Потом потянулся вперед к сидевшему напротив собеседнику и добавил: - Кто там начальники знаешь? -- Он сделал паузу, - Вот и все. А в партии мудаков тоже хватает -- не думай... давай работать. Мне твоя тема нужна. Я потом твои результаты использую для свой докторской, понял? -- Их тут и на три работы хватит. Защитишь -- другая жизнь будет. К тому времени эти начальники уйдут, а ты со степенью будешь. Все". Солин рассказывал и переживал прошлое снова и снова. Его обида была так сильна, что не оставляла его все три года -- быстренько не вышло, пока он сделал работу и защитил ее. Конечно, все прошло, как по маслу... такой руководитель, своя кафедра...