Юрий Слёзкин: Бабье лето

Когда-то мелькнул перед молодым юнкером нежный образ тоненькой девушки на балу в институте. Он мало говорил с ней, увлеченный танцами, но долго после помнил ее милое личико и ее имя — такое длинное и пышное для ее лет — графиня Анастасия Юрьевна Донская. После видал он ее два раза у матери своей на приеме и только издали и чопорно раскланивался с нею, ведя скучный разговор на французском языке с ее братом-лицеистом. Потом узнал он, что вышла она замуж за соседа его, Клябина {15} 15 … вышла она замуж за соседа его, Клябина …— Слёзкин, видимо, сознательно употребляет вперемежку фамилии Клябин и фон Клабэн, чтобы показать, как некоторые немецкие фамилии сначала в быту, а затем и официально превращались в русские. , что сама старуха Галдина, покровительствовавшая молодой графине, благословила ее на этот брак. Приезжая в отпуск в Прилучье, думал Григорий Петрович нанести визит соседке, но за недосугом так и не исполнил своего желания. Теперь он не раз вспоминал о ней, сидя у себя на башне, представлял себе, как она сейчас выглядит, что будет говорить он ей, и пытался вызвать в своей душе грустные мысли об утраченном счастье, но это плохо давалось ему. Грусть была не по нем, мечты его всегда обрывались на чем-нибудь близком, простом, легко исполнимом.

Григорий Петрович сознательно не ехал к Клябиным, смакуя предстоящее удовольствие встречи. Но все же это не мешало ему все чаще вспоминать приглянувшуюся девку Кастуську.

По выездной дороге протрухтил кто-то. Запахло лошадьми.

— Это ты, Петруха?

— А то кто ж?

— В ночное?

— Вестимо,— ответил весело хриповатый голос. Галдин даже привстал от избытка радости.

— Меня к себе ждите,— крикнул он, как мог громче, и сейчас же увидел перед собою круглое лицо Кастуськи, золотые уголья догорающего костра.

— Ладна-а…— донеслось ему в ответ.

В синем небе засуетились звезды. Точно ровный медленный звон пронесся под высоким сводом и замер. Вечерний звон, слышимый только тем, кто одиноко выходит в поле сторожить ночь.

Хлопнула дверь. Кто-то остановился тут внизу, под крышей.

— Барин, чай пить пожалуйте,— зовет печальным своим голосом Елена.

Орел и Осман нетерпеливо били копытами и пофыркивали, а Антон в красной шелковой рубахе и синей безрукавке молодцевато сидел на козлах, ободрительно покрикивая;

— Но-но, не ба-луй! Ишь, лешай…

Овода и мухи сильно беспокоили лошадей. Солнце уже пригревало порядочно — шел десятый час воскресного утра.

Григорий Петрович, наконец, решил проехаться в Черчичи, побывать в церкви и, может быть, завернуть к Клябиным. Он надел ослепительно белый китель, новые лакированные сапоги, красные чикчиры {16} 16 Чикчиры (от т у р е ц к.) — узкие кавалерийские штаны; здесь: гусарские чикчиры с золотым галуном и шнурами, заправлялись в сапоги. (ему не хотелось расставаться с формой). Накинув серый плащ, он сел в коляску и крикнул:

— Пашел!

Пара вороных рванула и быстро понесла по накатанной дороге.

Сначала коляска ехала под гору, по въездной Прилукской дороге, окаймленной молодыми кленами, потом она свернула влево на Екатерининский большак. Здесь было просторнее. Корявые березы не часто мелькали вдоль дороги, раскинув свои зеленые вершины, на которых отдыхали стаи крикливых скворцов. По обе стороны волнистыми холмами шли поля, кое-где прегражденные низкорослой порослью олешника и прорезанные заплывшими густозелеными канавами. Небо было ясно, воздух палил зноем.

По проселочным дорогам, вливающимся в Екатерининский большак, малыми и большими толпами шли и ехали крестьяне. Завидев Галдина, мужики снимали шапки, бабы кивали головой.

До Черчич насчитывалось десять верст — путь был не долог.

Проезжая деревню Репинщину, Галдин приподнялся и бросил отворявшим ворота босоногим белоголовым ребятишкам горсть медной монеты. Детвора с криком кинулась наземь. Озверев, каждый вырывал друг у друга деньги. Григорий Петрович, улыбаясь, оглядывался на них.

— Ишь, поросята…

— Здесь народ нудной,— подхватил Антон, не оборачиваясь,— чисто некудышный народ… Мужик хворый, щуплый, а бабы… тьфу… на репу похожи…

Сам он был из Виленской губернии — городской.

Немного погодя Григорий Петрович увидал, что впереди, свернув с проселка, едет желтая линейка {17} 17 Линейка — длинный многоместный экипаж с продольной перегородкой, в котором сидят боком к направлению движения. , запряженная цугом четырьмя бесхвостыми, песочного цвета, лошадьми. На козлах сидел длинный, худой кучер в парусиновом халате с медными пуговицами у хлястика. Он помахивал на куцых своих лошадей длинным английским бичом. На переднем месте, так что Галдину видны были только затылки их, сидели господин в белой шляпе и дама в чесунчовом саке {18} 18 … дама в чесунчовом саке …— Чесунча (от к и т а й с к.) — плотная шелковая ткань, выделываемая из шелка-сырца, обычно желтовато-песочного цвета. Сак — широкое и длинное женское пальто. и синем берете. Против них Григорий Петрович заметил два молодых девичьих лица, они-то более всего привлекли его внимание. Трудно было решить наверное, но одно из этих сияющих молодостью личиков показалось Галдину очаровательным.