Кормил Григория Петровича повар Никита Трофимыч — из денщиков. Готовил он на славу, всею душою был привязан к барину, но часто запивал и во хмелю никого к себе не подпускал близко.
Еще когда жива была Мария Платоновна и к ней в отпуск приезжал Григорий Петрович, между панычем и поваром установилось тесное согласие. Дело в том, что Галдина-мать терпеть не могла, когда за столом пили водку, а молодому корнету {9} 9 Корнет — младший обер-офицерский чин в кавалерии до 1917 г. Имел одну звезду на эполетах без бахромы и погоны с одним просветом. Титуловался «Ваше благородие».
без водки весь обед казался пресным. Из-за этого у них происходили недоразумения. Однажды, перед обедом, проходя по двору мимо окон кухни, увидел Григорий Петрович повара, делающего ему какие-то таинственные знаки.
— В чем дело? — спросил изумленный корнет, подходя к окну.
— А идите-ка сюда, ваше благородие,— значительно и шепотом отвечал Никита Трофимыч.— Не угодно ли отведать…
Войдя в кухню, увидел Галдин накрытый белою салфеткою уголок кухонного стола, а на этой салфетке шкалик водки и тарелочки с закускою.
— Что это тебе в голову такое пришло? — спросил корнет, все еще недоумевая.
— Да что же, помилуйте,— оживился повар,— разве так можно? Нашему брату перед обедом не выпить, и обед не в обед покажется, а бабы — известное дело, вы уж извините,— ничего в этом не смыслят… и моя ведь скандалы мне устраивает… вот я, значит…
Повар замялся, а Григорий Петрович сразу же понял выгоду такого образа действий и, не мешкая, приступил как к водке, так и к закуске. Чтобы не обидеть старика и оживить трапезу, он предложил и ему выпить вместе. Трудно сказать, от таинственности ли и необычности обстановки, или действительно все было лучше приготовлено, чем обыкновенно, но водка показалась Галдину такою холодною, а закуски такими вкусными, что уж на следующий день он сам пришел к Никите Трофимычу и посещал его после того каждый раз в предобеденные часы. Мария Платоновна могла только удивляться перемене в нраве своего бедового сынка.
Когда же Григорий Петрович приехал к себе как неограниченный владелец, он, по старой памяти, продолжал закусывать на кухне у своего приятеля — это вошло у него в привычку.
Несмотря на то, что родился Григорий Петрович в деревне своего отца и жил там до самого поступления в корпус, несмотря на то, что и после он частенько наведывался туда, а потом и к матери своей — в теперешнее свое имение, но о хозяйстве он не имел ни малейшего понятия и разве только с трудом мог отличить рожь от ячменя. Поэтому, едва лишь ему пришлось вступить во владение, он сейчас же позаботился о приискании арендатора. Арендатор нашелся быстро — это был мещанин местечка Черчичи Мендель Гольдвейн. Собственно, его даже и не искал Галдин, а он сам пришел предложить свои услуги.
— Пфе-пфе — какой молодой помещик,— сказал Мендель сейчас же после приветствия.— Куда вам заниматься хозяйством! Вот у вас есть и коровки, а я могу взять пакт {10} 10 … взять пакт …— здесь: заключить договор.
и дать хорошие деньги.
Галдин сначала отказывался, но другие арендаторы — мужики предлагали за землю так мало и такие у всех у них были угрюмые настороженные лица, что волей-неволей молодой помещик остановился на Менделе.
А Мендель, напротив, всегда был весел, разговорчив и действительно дал хорошую цену.
Он был маленький, худой, ходил в длинном сюртуке и черной шелковой шапке и приветливо улыбался, когда разговаривал с барином. Вскоре он стал своим человеком, и Галдин вечерами подолгу беседовал с ним о своих делах.
II
Второй месяц жил Григорий Петрович у себя в Прилучье, а еще никуда не собрался поехать — ни по соседям, ни в Черчичи. И не потому, чтобы он чурался новых людей или же почитал соседей ниже себя, а просто все как-то некогда было. Дела как будто бы и не было, а день проскакивал так же незаметно и быстро, как спелая вишня во рту лакомки. Вставал он довольно рано и в одном белье бежал на реку купаться; туда же приводил кучер Антон Джека. Барин, голый, садился на лошадь и переплывал реку, за ним следовали, радостно повизгивая, Штык и Пуля.
— Вишь ты,— говорил Антон, садясь на берегу на корточки и поливая себе водою из жмени {11} 11 Жменя (у к р.) — пригоршня, ладонь, сложенная горстью.
голову,— вода-то нонче какая теплая, точно грета…
Он никогда не купался, боясь почему-то «лихоманки» и «часотки», хотя парень был хоть куда — косая сажень в плечах и силищи удивительной. Он гордился очень своими волосами, которые у него, точно, были прелестны — густые, волнистые, как огонь, золотые. Он их подстригал в кружок и большую часть дня расчесывал «аглицким» гребнем, сидя перед обломком зеркала. Не менее своего барина любил он Джека и часто разговаривал с ним как с близким.
Читать дальше