Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II - Повести и рассказы. Мемуары.

— Действительно! — согласились приятели. — Этакое дело майская ночь или утопленница!..

По этому поводу выпить надо, хе-хе-хе! И что же происходит?

— Такое дело происходит. Дядя Минай глазами туды, глазами сюды, и — цап бутылочку! Цап ее да и в карман, да и ходу, ваших нету! Идет, наддает, слюни распускает. Вот, думает, Господь находку послал в постный день, в пятницу; сейчас, думает, у того вон кустика пробку вышибу и отглотну.

И только он стал к кустику подходить, как — гав, гав, гав! — цоп его Мунька за штанину. Он на нее — тю, пошла! А она опять на него, она прыгает ему на грудки, где бутылка в кармане топорщится. Прыгает, хватает, ажно визжит от ярости. С нами крестная сила, что такое? Это он потом сам мне рассказывал. Он тут, конечно, Муньку узнал. Он, если правду говорить, сразу ее узнал и всё понял, но жалко ему было с бутылкой расставаться. Ведь уже до кустика дошел, чтобы отпробовать. Пьющего человека надо понимать.

Но какая ж тут проба, когда собака за штаны хватает? Опять же ребята бегут, которые всё видели.

Тогда говорит дядя Минай моей Муньке русским языком. «Пропади, — говорит, — ты пропадом. На!» И с этими словами достает бутылку из кармана и ставит на дорогу. И Мунька, конечно, успокаивается, берет посуду за горлышко и несет домой. Вот какая у меня собака была, господа, хотите верьте, хотите нет. Рассказчик умолк. Молчали и слушатели.

Но Саша тряс бородой как-то не совсем одобрительно; однако на этот раз он воздержался от восклицания с упоминанием о всесжигающем синем огне. Посмотрели на часы — третий час ночи, до рассвета добрых полтора часа.

— Надо по этому поводу выпить, — сказал Коля, и хотя собственно повода никакого не было, но от выпивки никто не отказался. Но водка в бутылке была уже на исходе, и, стало быть, понадобилось доставать другую бутылку.

— Мало водки взяли! — забрюзжал Ворчунов, через Кашно плечо заглянув в котомку. — Третью распечатываем. Одна непочатая на целый день останется. Говорил вам, горите вы фиолетовым огнем, — берите больше. При нас Муньки нет, в город ее за водкой не отправишь…

Молотков, поскупившийся на выпивку, стал было утешать: обойдемся, мол; день, может быть, жаркий будет, — не до водки.

Но Саша, проверивший всё содержимое мешка, объявил, что и закуски мало.

В этом виноват был уже Алеша. И чтобы направить разговор в другую плоскость, он, как бы про себя, заметил:

— Между прочим, Мунька моя и мясо из лавки носила.

— Выпьем по этому поводу! — обрадовался Коля. — Выпьемте! Утро вечера мудренее: рыбки наловим, ушку сварим… Целая бутылка остается еще непочатой, не будем опережать события… Значит, Алеша, и за мясом твоя Мунька в лавку ходила?

— А как же! — ответил тот, закусывая ломтиком колбаски. — Обязательно ходила. За чем хочешь ходила в лавку. Дашь ей в зубы кошелку, в кошелку положишь деньги и записку. Мунька пойдет и принесет. Такой раз был удивительный случай. Про него наш станичный учитель Кондратий Иванович говорил, что его можно даже в хрестоматию поместить, как доказательство ума животных. Замечательный случай. Так дело было. Послал я Муньку за мясом в лавку. Деньги положил в котомку, написал Аверьянычу, чтобы выдал три фунта. Ваше здоровье, господа хорошие!

— Твое здоровье!

Выпили, закусили, и Алеша продолжал.

— Хорошо-с! Значит, Мунька бежит в лавку, аллюр три креста, кошелка в зубах. Прибегает. Гав, гав, — нате, мол, вам записку и деньги, отпустите хозяину, чего он требовает. Аверьяныч читает записку, гладит Муньку по голове и отпускает три фунта мяса, как писано. Мясо это он кладет в кошелку, обратно гладит Муньку за ее ум и дисциплину и отворяет ей дверь.

Ваших нет. Гонит Мунька до дому, и опять, заметьте, надо ей рулевать мимо Замятинского двора. А уж Замятинский пес тут как тут. Он и мясо, значит, учуял, и еще, может быть, у нет чувство ревности разыгралось. А может быть, он вообще вроде старца был и собачьих баб не мог выносить. Я этого вам не могу объяснить, потому что я никаких археологий не проходил.

— Зоологий, гори ты синим огнем! — поправил рассказчика Саша.

— Вот именно, — подтвердил тот. — Зоологий я не изучал и в собачьих чувствах не разбираюсь. Тем более что я человек холостой. Что промежду Мунькой и этим псом было, я никак вам рассказать не могу. Но только опять он, нарушая дисциплину к собачьему женскому полу, бросается на Муньку. Мунька, конечно, кошелку на землю кладет и принимает бой. И она пса от мяса гонит. А тут как назло — шасть к котомке соседский кутенок. Тяв, тяв, и к мясу. И ваших нету!