Людмила Богданова - Виса-а-суннивэ

И захлебнулась она рыданием, и затихла, ибо душа ее была сожжена.

18. И нашел ее на берегу Энлиль. И звал ее, но она молчала, ибо душа ее была сожжена. И омыл он слезами раны ее, и прикрыл плащом тело ее. И глаза его были страшны. И снял Энлиль с руки серебряное кольцо свое и надел на руку возлюбленной своей. И открылись глаза ее, и было в них - страдание?

И ни о чем не спросил у нее Райнар, лишь целовал глаза ее, и почерневшие губы ее и плакал. И заслонилась от него Герти и закричала в тоске:

- Я грязная!

И отвечал ей Энлиль:

- Тело твое истерзано, но душа незапятнана; а каким судом судить мне душу мою?!

- Я грязная. Ты меня не захочешь.

И сказал он, что это неправда.

И целовал он руки ее, и лоно ее, и врачевал раны ее.

И под звездами жемчужными он взял ее, как берут солнце. И баюкал ее на груди своей.

И в ту ночь Герти зачала от него (вентул до лам).

19. И поняла Суннивэ, что Райнар отрекся от нее, и сердце ее болело. И именем ведомым и кольцом золотым своим закляла Идущих. И обратились они к граду тому, и была битва. И вывел Райнар воинов своих, и схлестнулись они в степи, как две волны сшибаются, конные. И бились, пока солнце светило им, и одолеть друг друга не сумели.

И выехала к полкам своим владычица на коне белом и поскакала впереди знамени своего. И смели они войско Райнара и к городу погнали его. И войска Суннивэ были уже у стен его, и не мог Райнар повернуть бегущих.

И тогда метнул он нож свой, и нож ударил Суннивэ в плечо. И увидала она, как небо запрокидывается над ней и становится багровым и метелки травы хлестнули по глазам. И понес кконь ее, и тело ее волочилось за ним по земле.

20. И остановили коня воины, и затянули рану ее полотном поверх доспехов, и отнесли владычицу в шатер.

И лежала Суннивэ в шатре своем, и рана ее болела, но ни капли крови не выступило из нее. И суетились служанки вокруг ее с плачем, но она велела прогнать их.

И лежала Суннивэ в шатре своем, и вожди стояли над ней. И хотели снять доспехи с нее, но она запретила.

И тошнило, и свет мутился в глазах ее, и сказала владычица:

- Худо мне.

И мокрое полотно положили на грудь ее, раздвинув доспехи, и ей стало легче.

И тогда спросила она:

- Что, Локнар?

И вождь, склонившись, ответил ей:

- Худо. Почти разбиты войска твои и отступают.

Он не хотел лгать ей, да и не мог - шум битвы слышен был уже у шатров. И тогда встала Суннивэ и багряным плащом скрыла рану свою. И возгласила гневно:

- Отчего мы здесь, когда в поле сейчас быть должно?

И подвели ей коня к шатру ее. И понеслась она конная среди вои свои, и одушевились они, видя багряницу ее, и погнали врага. И хотел Райнар остановить бегущих, но уже затянулся аркан на шее его. И судьба его и града была решена.

21. И пепелище было вокруг нее, и трава обратилась в пепел. И нечего было делать победителям в граде сем, и ушли они из развалин, и стояли станом в степи у берега моря, но горький запах пепла настигал их и там.

И лежала Суннивэ на плащах у шатра совего, и потомки лунных волков, пятнистые псы лежали у ног ее, и болела рана ее, не давая шевельнуться. И сняла Суннивэ золотое кольцо свое и швырнула в травы, но легче ей не стало.

Копья остриями вонзались в небо, и солнце висело на остриях.

22. И сказала Суннивэ:

- Приведите его!

И привели Энлиля, и он стоял перед ней, и кровь запеклась в его дымных волосах. И лязгнули цепи на руках его, когда он стоял перед ней.

И застонала Суннивэ, и приподнявшись, пала к его ногам, и целовала цепи на руках его, а он молчал. Лишь отстранялся, когда она коснулась губами руки его. И сказал:

- Не надо.

Кровавыми слезами зарыдала Суннивэ, стоя на коленях у ног его. И смела золотой доспех с плеча своего, так, что разорвались проволоки золотые и кольца золотые посыпались в траву. И сорвала повязку с плеча своего, и сине-багровую рану на плече лебедином увидел Энлиль. И сказала Суннивэ:

- Вот рана, твоей рукой нанесенная, на плече моем, но я благословляю ее, ибо она от тебя.

И была она полунагая перед ним, и грудь открыта. И Энлиль отвел глаза.

- Душу свою я на цепь взяла по воле твоей. Вот я, как рабыня низкая (све-рота оли), у ног твоих. Кто может сделать больше?!

И поднял глаза Энлиль, и увидел небо над шатрами, и в небе солнце. Копья остриями вонзались в небо, и солнце висело на остриях.

И прошептал как в беспамятстве Энлиль:

- А гэлианна! (О возлюбленная моя!) Сына ты носишь в лоне совем под грудью своей, сына голубишь ты моего, и будет он мне прошением. Кто может сделать больше...