Андрей Лебедев - Кедря и Карась

Разрешите идти, есть!

Разрешите идти, есть!

Капитан и лейтенант вышли из кабинета.

Слышь, карась, — немного замявшись, глядя куда-то в сторону, начал Кедря, — я тут двух бойцов из пятой роты кой-куда отпустил, по-делу, понимаешь. Ты слышал, как Чернов про аккумуляторы давит? Так вот, карась, пойдешь роты проверять, если двоих ребят не будет — не шуми — они часикам к трем ночи будут у казармэ — не к бабам пошли — аккумуляторы добывать. Понял? То-то! Ну будь, карась. Я теперя до хаты.

Кедря в развалочку покатился по гулкой пустоте штабного коридора. При его приближении, часовой у знамени вытянулся было в струнку, но Виктор Петрович демонстрируя полное пренебрежения к символу воинской гордости, ни одним мускулом не дрогнув, все также вразвалочку прокатился мимо поста номер один и далее через двери на мороз.

Ну и занесло меня, аж в самую Сибирь, чтоб ей пропасть!думал про себя Андрейчик, ритмично давя валенками снег, торопясь в тепло, где на кожаном диване, в комнате дежурного можно развалясь покурить после выполнения ответственнейшей работы по проверке ночной службы караулов. Несмотря на валенки и меховые рукавицы, мороз кусал, даже сквозь шинель и ватную душегрейку Валерий.

Жалея в первую очередь себя, а заодно уж и разводящих, в ночное время на посты Валерий не ходил. Проверка службы сводилась к выкуриванию папироски в караульном помещении и оставлению автографа в дежурной ведомости. Запись всегда делалась одна и та же: «Проверил посты. Часовые несут службу бдительно. Сигнализация работает нормально. В караульном помещении порядок в соответствии с УК и ГС».

На посты Валера не ходил не только из-за сильного мороза, он боялся, что часовой сойдя с ума шарахнет по нему из автомата впотьмах приняв своего лейтенанта за американского парашютиста и тогда он уже никогда не вернется в свой Ленинград. Впрочем, @mdpeiwhj знал, что в такой мороз часовые на постах не опаснее привязанной на цепь собаки, так как выходят в тулупах, надетых на шинель и достать из-за спины автомат без посторонней помощи не способны.

Дежурный писарь рядовой Перец катал очередное письмо к себе на Украину, сообщая своей многочисленной родне о небывалом личном героизме и доблести в деле укрепления обороны страны.

Перец! Сигналы были?

Був, один, товарищ лейтенант.

Який же?

Я там записав, — не отрываясь от письма Перец махнул в сторону пульта дежурного. На пульте лежала бумажка, где рукой рядового Перца было выведено следующее:

Ноль часов тридцать пять минут. «Шатер Поляне. Пурпурный туман сорок один».

Это что же за херня такая? — в задумчивости Валерий полез в сейф за инструкцией дежурному по части.

Так, где же это? Так, «гибкая пелена восемьдесят один», «радужный круг сорок четыре», нет, не то, вот здесь, так: «Пурпурный туман сорок один» — контрольный сигнал проверки связи «Шатер-арена-поляна-остров». Дежурному занести сигнал в книгу учета сигналов, в срок- пять минут доложить начальнику штаба, в срок — семь минут доложить в «Шатер» о получении сигнала.

Перец, ты доложил?

Куда?

Да ладно, ты не знаешь.

Чего, не знаю, все я знаю, товарищ лейтенант. Я через десять минут, как оттудова звонили, набрав позывной шатра и сказав, что комбату увсе передали.

Молодец. Перец, я тебе за это разрешаю дрыхнуть на моем диване до пяти, — уже весело сказал Валерий, садясь к пульту дежурного.

Сейчас покурю и пойду в роты головы считать, — решил он и принялся оглядывать стенд оповещения офицеров части по тревоге.

Его фамилия стояла в списке одной из первых. Рядом были Авдеенко, Бубенко, Бойченко, Бухно…

Одни хохлы, мать их тра-ля-лять, — отметил про себя Валерий, — на одно лишь «эр» — вон сколько: Радченко, Руденко, Рудниченко, Рудых- тьфу, пропасть! — Валерий сплюнул на пол и пошел в роты.

Изобразив на лице выражение строгой серьезности, дежурный решительно вошел в казарму пятой роты. Еще с улицы ему были слышны слова модного шлягера, вылетавшие из луженых глоток под азартные аккорды шестиструнных гитар:

Вот, новый поворот.

И мотор ревет…

Что он нам несет

Новый поворот…

Рота, смирно, дежурный на выход! — испуганно заблажил

дневальный у тумбы, ошалело пялясь на неожиданно свалившегося

откуда-то лейтенанта. Правой рукой отдавая честь, а левой

пытаясь спрятать за спину дымящийся окурок сигареты.

И мотор ревет.

Новый поворот…

Голоса в глубине казармы смолкли.

Бардак, вашу мать! — Валерий до предела нахмурил лицо, — кому ты в два часа ночи команду «смирно» подаешь? Спящие воины должны вскочить по твоей идиотской команде с коек, а потом, когда я скажу «вольно», опять попрыгать под одеяла? Так, что-ли? В каком уставе ты это читал. Интересно знать? — наседал Валерий на опешившего дневального, — потом куришь тут, мерзавец!