Василий Шукшин: Калина красная

Здравствуй, ты, моя черная гибель,

Я навстречу тебе выхожу!

Город, город! Ты в схватке жестокой

Окрестил нас как падаль и мразь.

Стынет поле в тоске...

какой-то... Тут подзабыл малость.

Телеграфными столбами давясь...

Тут опять забыл. Дальше:

Пусть для сердца тягуче колко,

Это песня звериных прав!..

...Так охотники травят волка,

Зажимая в тиски облав.

Зверь припал... и из пасмурных недр

Кто-то спустит сейчас курки...

Вдруг прыжок... и двуногого недруга

Раздирают на части клыки.

О, привет тебе, зверь мой любимый!

Ты недаром даешься ножу.

Как и ты -- я, отвсюду гонимый,

Средь железных врагов прохожу.

Как и ты -- я всегда наготове,

И хоть слышу победный рожок,

Но отпробует вражеской крови

Мой последний, смертельный прыжок.

И пускай я на рыхлую выбель

Упаду и зароюсь в снегу...

Все же песню отмщенья за гибель

Пропоют мне на том берегу.

Егор, сам оглушенный силой слов, некоторое время сидел, стиснув зубы, глядел вперед. И была в его взгляде, со-средоточенном, устремленном вдаль, решимость, точно и сам он бросил прямой вызов кому-то и не страшился ни тогда, ни теперь.

-- Как стихи? -- спросил Егор.

-- Хорошие стихи.

-- Хорошие. Как стакан спирту дернул, -- сказал Егор. -- А ты: не люблю стихи. Молодой еще, надо всем интересо-ваться. Останови-ка... я своих подружек встретил.

Шофер не понял, каких он подружек встретил, но оста-новился.

Егор вышел из машины... Вокруг был сплошной березо-вый лес. И такой это был чистый белый мир на черной еще земле, такое свечение!.. Егор прислонился к березке, огля-делся кругом.

-- Ну, ты глянь, что делается! -- сказал он с тихим вос-торгом. Повернулся к березке, погладил ее ладонью. -- Здорово! Ишь ты какая... Невеста какая. Жениха ждешь? Скоро уж, скоро. -- Егор быстро вернулся к машине. Все те-перь было понятно. Нужен выход какой-нибудь. И скорее. Немедленно.

-- Жми, малыш, на весь костыль. А то у меня сердце сей-час из груди выпрыгнет: надо что-то сделать. Ты спиртного с собой не возишь?

-- Откуда!

-- Ну, тогда рули. Сколько стоит твой музыкальный ящи-чек?

-- Двести.

-- Беру за триста. Он мне понравился.

В областном городе, на окраине, Егор велел остановить-ся, не доезжая того дома, где должны быть свои люди. Щедро расплатился с шофером, взял музыкальный ящичек и двора-ми, сложно, пошел "на хату".

"Малина" была в сборе.

Сидела приятная молодая женщина с гитарой. Сидел около телефона некий здоровый лоб, похожий на бульдога, упорно смотрел на телефон. Сидели четыре девицы с голыми ногами... Ходил по комнате рослый молодой парень, погля-дывал на телефон... Сидел в кресле Губошлеп с темными зу-бами, потягивал из фужера шампанское... Еще человек пять-шесть молодых парней сидели кто где -- курили или просто так.

Комната была драная, гадкая. Синенькие какие-то обои, захватанные и тоже дранью, совсем уж некстати напоминали цветом своим весеннее небо, и от этого вовсе нехорошо было в этом вонючем сокрытом мирке, тяжко. Про такие обитали-ща говорят, обижая зверей, -- логово.

Все сидели в каком-то странном оцепенении. Время от времени поглядывали на телефон. Напряжение чувствова-лось во всем. Только скуластенькая молодая женщина чуть перебирала струны и негромко, красиво пела, хрипловато, но очень душевно:

Калина красная,

Калина вызрела,

Я у залеточки

Характер вызнала.

Характер вызнала,

Характер -- ой какой,

Я не уважила,

А он пошел к другой...

А я...

Во входную дверь негромко постучали условным стуком. Все сидящие дернулись, как от вскрика.

-- Цыть! -- сказал Губошлеп. И весело посмотрел на всех. -- Нервы, -еще сказал Губошлеп. И взглядом послал одного открыть дверь.

Пошел рослый парень.

-- Цепочка, -- сказал Губошлеп. И сунул руку в карман. И ждал.

Рослый парень, не скидывая дверной цепочки, приот-крыл дверь... И поспешно скинул цепочку, оглянулся на всех...

Дверь закрылась.

И вдруг за дверью грянул марш. Егор пинком открыл ее и вошел под марш. На него зашикали и повскакали с мест.

Егор выключил магнитофон, удивленно огляделся.

К нему подходили, здоровались... Но старались не шуметь.

-- Привет, Горе. (Такова была кличка Егора -- Горе.)

-- Здорово.

-- Отпыхтел?

Егор подавал руку, но все не мог понять, что здесь такое. Много было знакомых, а были не просто знакомые -- была тут Люсьен (скуластенькая), был, наконец, Губошлеп -- их Егор рад был видеть. Но что они?

-- А чего вы такие все?

-- Ларек наши берут, -- пояснил один, здороваясь. -- Должны звонить... Ждем.